Реферат: Социально-экономическое устройство доколумбовых обществ накануне европейского завоевания

1. Взаимодействие автохтонных и привнесенных

Изучение конкисты в Латинской Америке со всей очевидностью показывает, что ее общественно-исторические последствия оказались весьма многообразными, а дальнейшая эволюция получила разную направленность. Отчего это зависело? Раньше всего от принципиально различных качеств автохтонных социально-экономических структур, совокупность которых для определенного типа общества мы условно именуем "матрицей". Соответственно уровню общественного развития, характеру сформировавшейся системы производственных отношений эти матрицы по-своему реагировали на завоевание, проявляя либо большую, либо меньшую устойчивость, либо вообще неспособность к выживанию. И, видимо, уже здесь в момент зарождения Латинской Америки как таковой следует искать корни многовариантности развития общественно-экономических систем региона.

Немаловажное обстоятельство - диффузия влияния переносимых структур. Она зависела от того, относится данная зона к центрам колонизируемых территорий либо к их периферии. В последнем случае "жесткость" насаждаемых структур была значительно меньше. В то же время существовало больше возможностей для самостоятельной, естественной эволюции благодаря ослаблению волевой детерминации со стороны метрополии.

Обращаясь же к сущности коренных социально-экономических структур накануне европейской колонизации, мы обязаны констатировать прежде всего значительный диапазон уровней общественного развития - от кочевого (охота и собирательство) образа существования родовых групп до раннеклассовых "империй", основывавшихся на довольно высокой культуре земледелия. В тех зонах, где господствовал родоплеменной строй, примитивные общественные структуры не выдержали столкновения с европейской цивилизацией и в социальном, и в физическом смысле. Этносы с родовой организацией сохранили самое себя и выжили лишь в редких случаях - тогда, когда не входили в зону колонизации или ушли от преследования завоевателей, скрывшись в труднодоступных районах.

Для зон социального и физического распада первобытнообщинного строя вполне справедлив тезис о прекращении самостоятельного развития. Трагическим уделом селившихся (или кочевавших) здесь этносов стал "геноцид" и в меньшей мере насильственная ассимиляция. Именно в этих районах (а спустя несколько веков и в странах) происходила "имплантация" базисных и надстроечных структур. Оперируя современными географическими понятиями, можно говорить, что именно таким образом сформировалась первооснова общества в островных государствах Карибского моря, в Коста-Рике, отчасти на Атлантическом побережье Колумбии и Венесуэлы, в преобладающей части Бразилии, Уругвае, на большей части территории Аргентины и в центральной зоне Чили.

Более сложной была ситуация в районах плотного заселения - в зонах "высоких" и близких к ним цивилизаций. А именно здесь осела основная масса конкистадоров, здесь они основали свои колониальные центры. Как известно, наиболее высокого цивилизационного уровня достигли в Новом Свете кечуа и аймара (андский ареал) и майа и ацтеки (мезоамериканскийареал). Следующую (понисходящей) ступень общественного развития занимали чибча и муиски (Колумбия), затем - гуарани (Парагвай) и тупинамба (Северо-Восток Бразилии)4.

Итогом нашего анализа является.вывод о пяти основных ступенях. Какова их общественная суть? Нижние ступени вряд ли могут вызвать серьезные расхождения в оценках. Иное дело - высокие цивилизации. До сих пор в советской латиноамериканистике преобладали расплывчатые дефиниции типа "раннеклассовое общество" либо малообоснованные фактами выводы о раннерабовладельческом обществе или о коллективном рабстве. Вместе с тем обходился шли же игнорировался вопрос о типологической схожести с теми общественными образованиями, которые К.Маркс относил к "азиатскому способу производства", упоминая, в частности, Перу и Мексику

В.А. Кузьмищев определял инкское общество как раннеклассовое, не вдаваясь в расшифровку этого понятия, но отвергая рабовладельческую версию. Ю.А. Зубрицкий, с одной стороны, пытался обосновать дефиницию рабовладельческой деспотии, подобной тем, которые существовали на Древнем Востоке. С другой стороны, не находя фактов, подтверждающих существование многочисленного класса рабов, он говорил о двухукладном переходном обществе, в котором разлагался первобытнообщинный и наступал рабовладельческий укл4д9.

"Чаша весов" в итоге склонялась в пользу тех, кто отрицал серьезное значение рабства. Что же предлагалось Самаркиной для определения общественного устройства инкского государства? То, что отдельные элементы феодального способа производства складывались при господстве общинных отношений и неразвитости рабовладельческих. "Социальный строй Тауантинсуйю, - писала она, - был уже антагонистическим, но с нечетко выраженной классовой структурой. Основной формой эксплуатации было изъятие большей части продукта, создававшегося в общинах, государственной властью. В рамках этой формы развивались рабовладельческие и протофеодальные элементы.

Для того чтобы определиться в наших ключевых элементах примерной модели АСП, реалий Древнего Востока.

1. Базу общества составляет соседская земледельческая община с коллективным владением основным средством производства – землей.

2. Частной собственности на землю не существует, есть лишь общинное и в меньшей мере частное пользование землей. Земельная же собственность сконцентрирована в национальном масштабе.

3 - занятие земледелием (как важнейшим видом производства и жизнедеятельности в целом) сочетается в общине с домашним ремеслом. Это создает замкнутый хозяйственный цикл и в основном самообеспечивающуюся структуру.

4 - подобная община постоянно самовоспроизводится и преимущественно в прежних параметрах. Расширенное воспроизводство осуществляется путем образования новых общин по традиционному стандарту на незанятых землях.

5 - необходимость объединения общин ради совместной защиты от стихии и нападений извне а также для создания общих условий воспроизводства (ирригационные сооружения, требующие кооперации массового труда) при крайней натуральности хозяйства и замкнутости общинных ячеек обусловливает возникновение централизованного государства, приобретающего деспотический характер.

6 - деспотия осуществляет крупномасштабную кооперацию труда (ирригационные, оборонительные и культовые сооружения, транспортные пути).

7 - деспотическое государство узурпирует высшее право собственности на землю и водные ресурсы, контролирует "внешнюю торговлю".

8 - социальные носители верховной власти присваивают часть создаваемого в обществе продукта в порядке реализации своего приоритетного права собственности и политического господства в форме натуральной ренты, которая совпадает с налогом (рента-налог).

При сопоставлении этой модели со структурами высоких американских цивилизаций мы обнаруживаем совпадение по большинству пунктов с определенными отклонениями, которые-вполне укладываются в рамки конкретной специфики. Не случайно в зарубежном марксистском обществоведении (латиноамериканском в том числе) немало сторонников концепции АСП в определении базиса высоких цивилизаций доколумбовой Америки.

Противникам применения термина АСП к доколумбовой действительности Латинской Америки, сторонникам малозначащих формул "раннеклассовое общество", "раннерабовладельческое общество" или "коллективное рабство" можно предъявить немало весомых аргументов. Среди них - несостоятельность утверждения, будто накануне конкисты общества высоких цивилизаций находились уже на закате, в состоянии распада и были чуть ли не готовы к переходу в стадию классического рабовладения либо даже к феодальной раздробленности. Всемирная история просто не знает подобных "галопирующих" темпов общественной эволюции. Как инкское, так ацтекское и майанское общества просуществовали в своем определившемся качестве лишь несколько веков. Известные аналоги - Шумер, Древний Египет, Древняя Индия, Древний Китай - имели гораздо более продолжитсяную жизнь. Кроме того, речь, конечно, может идти о закате конкретного государственного образования или его крахе (таких примеров немало и в доколумбовой Америке и в Старом Свете). Но крах отдельного государства не исключает образования нового на прежней социально-экономической основе. Путать крушение конкретного государства с исчерпанием определенной стадии общественного развития совершенно неправомерно.

Суть производственных отношений и других общественных структур высоких цивилизаций древней Америки передается определением - государственно-общинный способ производства (ГОСП), ГОСП занимает свое "генетическое" место между первобытнообщинным и рабовладельческим строем.

Территориальное распределение общественных структур накануне конкисты

Группа. Общества типа ГОСП (государственные образования

Мексика (центральная и южная), Гватемала, Белиз, Гондурас, Сальвадор, Перу (горнаячасть), Боливия (горнаячасть), Эквадор (горная часть), Чили (крайнийсевер), Аргентина (северо-западный "утл").

Группа Переходные общества высшей и низшей ступени;

а) высшая ступень (протогосударсгвенные образования): Колумбия (центральная зона);

б) низшая ступень (племенные союзы): Парагвай, Бразилия (северо-восточная часть), Венесуэла (аидскаячасть), Никарагуа, Коста-Рика, Панама.

Группа Первобытнообщинный строй (ПОС) высшей и низшей ступеней:

а) оседлые земледельческие племена (производящие общества): Колумбия (побережье Атлантики), Венесуэла (побережье Атлантики), Антильские острова (частично), Чили (центральная зона);

б) кочевые племена (присваивающие общества): Бразилия (амазонский бассейн и южная часть), Перу (сельаа), Эквадор (сельаа), Венесуэла (сельва в бассейне Ориноко), Гайана, Гвиана (фр.), Суринам, Аргентина (равнинная часть), Уругвай, Чили (южная часть).

Каково же соотношение различных стадийно-формационных ступеней к моменту появления испанцев и португальцев в Новом Свете? Как уже отмечалось, определить его можно лишь одним способом - через численность населения, вовлеченного в те или иные общественные структуры.

Из произведенных подсчетов следует, что абсолютное большинство во населения (почти 2/3) приходилось на государственно-общинны образования. Еще около 1/10 обитателей докалумбовой Латинско Америки составляли население тех общественных образований, коте рые по многим типологическим чертам приближались к стадии ГОСГ Десятая приходилась также на переходные социально-экономические системы низкой ступени. Первобытнообщинный строй в общей охватывал, видимо, чуть больше 10% населения региона. П| этом свыше 1/2 этой доли приходилось на производящие общности менее 1/2 - на присваивающие. Рассмотрев формационно-стадийную принадлежность общественных структур доколумбовой Америки, мы выяснили, по существу, автохтонные компоненты последующей (колониальной) мутации или, по выражению эквадорского ученого Агустино Куэвы, то, что представляли собой автохтонные "матрицы", входившие в соприкосновение с "матрицами", носителями которых являлись конкистадоры. "Включение Латинской Америки в мировую капиталистическую систему, - отмечал Куэва, - не осуществляется в некоей пустоте. Оно проходит на основе уже существовавшей здесь социально-экономической матрицы, которая затем перемалывалась, вступая в тесный контакт с европейским и североамериканским капитализмом на его домонополистической ступени"

2. Метаморфозы колониальной эпохи

В подтверждение тезиса о невозможности повторения в колониях метропольных производственных отношений априорно можно сослаться на следующие обстоятельства. В ходе колонизации образовалась иная социально-классовая структура, и система производственных отношений могла быть адекватной лишь этой иной структуре. Нельзя игнорировать другой императив - соответствие производственных отношений производительным силам. Система производительных сил, складывавшаяся в американских колониях, не позволяла "прививаться" переносимым производственным отношениям в чистом виде. Ведь это потребовало бы иной - метропольной материальной базы. Переносимые отношения могли реализоваться в колониях, лишь претерпев метаморфозу, вступив в специфическую смесь. Следует учитывать и особое влияние надстройки на формирование в колониях производственных отношений, производительных сил и на процессы классообразования. Во многом она действовала как структура, "вынесенная" за пределы самого общества. Собственная надстройка выступала в усеченном виде. Симптоматично невыполнение в колониальной практике многих правовых и политических установлений короны (особенно на первом и последнем этапах колониальной эпохи). Это, с одной стороны, говорит о невозможности внедрять в колониях то, что соответствовало лишь представлениям, сложившимся в метрополиях, с другой - свидетельствует о расхождении интересов местных и метропольных господствующих слоев. Наконец, совершенно очевидно, что метрополии и колонии могли реагировать на детерминацию складывавшегося мирового рынка только различным образом. В каждом случае по-своему это отражалось (обратным ходом) на модификации внутренних структур» выражаясь языком традиционной историографии, или «встреча культур», как стали говорить в последнее время, знаменовало возникновение нового качества в истории человечества — действительное объединение ее частей в единое целое и активное взаимодействие этих частей.

Мы считаем возможным использовать оба понятия. Действительно, различия в уровнях социально-экономического развития не дают оснований к заключению о преимуществах тех или иных культур. Культура каждого народа самобытна и имеет непреходящую ценность. Поэтому мы разделяем позицию тех ученых, которые считают, что на рубеже XV и XVI столетий состоялась встреча двух цивилизаций, двух культур. Однако эта встреча носила характер столкновения, имевшего драматические последствия для коренных обитателей Америки. Роль субъекта исторического действия в этот момент пытались взять на себя европейцы, тогда как индейцам отводилась роль объекта (в экономическом плане объекта эксплуатации, в социальном — подчинения иерархическим нормам феодального общества, в духовном — христианизации и включения в систему нравственных и эстетических ценностей завоевателей). Поэтому кажущаяся европоцентристской формула «открытие Америки» не может быть просто отброшена. Обе формулы, как две стороны медали, отражают основные аспекты важнейшего исторического процесса.

В самом деле. Захваты Испании и Португалии, а затем и других стран Европы в Америке коренным и драматическим образом изменили жизнь местного населения. Причем естественное развитие было нарушено на фазе существенных сдвигов в развитии индейских цивилизаций (ирригационные системы земледелия в Месоамерике, обработка металлов в Тауан-тинсуйу, иероглифические «кодексы» майя и т. д.), обещавших ускорение в формировании более зрелых форм и структур классового общества, несмотря на разрушительные последствия межэтнических столкновений.

Необходимость хозяйственного освоения огромных пространств открытых земель, ожесточенное сопротивление индейцев и стремительное сокращение местного населения побудили конкистадоров и колониальные власти прибегнуть к массовому ввозу в Америку негров-рабов с Западного побережья Африки. Экспедиции за «живым товаром» нанесли непоправимый ущерб африканским культурам, надолго задержали и даже обратили вспять развитие ряда регионов Африки. Наконец, открытие Америки дало простор первоначальному накоплению капитала в Европе, пробило бреши в плотинах на пути развития капитализма в Старом Свете. Мощным побудительным стимулом при этом послужило золото и прочие драгоценные металлы, вывезенные из Америки в XVI—XVIII вв.

Европейцы с самого начала стремились строить свои отношения с индейцами на основе реализации модели «субъект—объект». Однако эта модель не реализовалась и не могла реализоваться в полной мере. С течением времени местная культура, местные традиции проявляли себя все заметнее в поведении и трудовой деятельности переселенцев. Шел процесс синтеза культур и наций, приведший к образованию новых этносов, роль которых в формировании общечеловеческой культуры росла век от века. Латинская Америка не только подарила миру бесценный список возделываемых растений, без которых немыслимо представить рацион питания современного человека, но и обогатила мировую культуру высочайшими достижениями литературы и изобразительных искусств.

По данным последних исследований, время обитания человека в Америке не превышает 40—50 тыс. лет. Это означает, что, переселившись на новый материк, палеоиндейские племена должны были вступить в противоборство с непокоренной и во многом враждебной природой, потратить на эту борьбу многие тысячелетия, прежде чем перейти к качественно более высокому этапу общественного развития. Это стало одной из важнейших причин того, что в целом древние народы американского региона отставали в своем историческом развитии от народов Азии, Африки и Европы. Однако ко времени открытия Америки Колумбом индейские народы в определенной мере ликвидировали это отставание, уверенно ступив на путь развития классовых обществ и государств.

Вторая особенность исторического бытия человека в Америке до открытия ее Колумбом состоит в том, что из-за отсутствия крупных тягловых животных здесь была одомашнена только лама, которая могла использоваться как вьючное животное, да и то в ограниченных масштабах. Вследствие этого древнее население Америки оказалось лишенным одной из существенных частей производительных сил, каким является тягловый скот, и Американский континент почти не знал (за исключением части Центрально- андской области) такого мощного фактора общественного прогресса, как первое великое общественное разделение труда — отделение скотоводства от земледелия.

Постепенное развитие производительных сил привело к качественному изменению существа эксплуатации древним человеком сил природы, к так называемой «неолитической революции», в результате которой главную роль начинает играть не присваивающее, а производящее хозяйство, что, как и в Старом Свете, было связано прежде всего со становлением земледелия. Новейшие данные показывают, что истоки «неолитической революции» как в Месоамерике, так и в Андской области относятся самое позднее к VII тысячелетию до н. э. Окончательно же земледелие становится основой экономики в середине III тысячелетия до н. э. в районе Аякучо (Перу), на рубеже III—II тысячелетий до н. э. в Центральной Мексике (Теуакан), во второй половине II тысячелетия до н. э. на северо-востоке Мексики (ныне штат Тамаулипас), в конце II—начале I тысячелетия до н. э. на перуанском побережье.

Необходимо отметить, что, когда древнейшее население континента стало переходить к земледелию, почти единственным злаком, который был одомашнен, оказался маис5. Но зато, по выражению Ф. Энгельса, маис был наилучшим из культурных злаков 6.

Главным достоинством маиса является его высокая урожайность; возможность же сравнительно легко хранить маис длительное время дала человеку значительную независимость от капризов природы, освободила часть его сил и времени (ранее затрачиваемых почти исключительно на поиски и добывание пищи) для других целей: развития ремесла, торговли, духовной деятельности, о чем свидетельствует богатый археологический материал. Расширение производства маиса и других культур неизбежно должно было вести к появлению значительного по объему прибавочного продукта, в условиях чего становится вероятным зарождение имущественного, а затем и социального неравенства между людьми, появление классов и государства.

Торговля у майя была развита столь широко, что испанский хронист Диего де Ланда даже счел ее занятием I «к которому они наиболее склонны».

Основной хозяйственной деятельностью населения I было подсечно-огневое земледелие. Вместе с тем проводилась мелиорация I заболоченных местностей. Из домашних животных майя, как и другие I народы древнейшей Месоамерики, знали индеек и особую породу собак которых употребляли в пищу; побочными занятиями являлись охота, рыболовство, пчеловодство.

Древнейшие города майя прекратили существование в IX—X вв. Население полностью или почти полностью покинуло их. Видимо, за этим кроется целый комплекс причин. В самом деле, подсечно-огневое земледелие I майя не могло обеспечить постоянно увеличивавшееся население городов, среди которых к тому же стали расти общественные группы, не связанные К непосредственно с земледельческим трудом: жречество, военачальники, административный аппарат, ремесленники. В условиях относительного уменьшения производства важнейших продуктов на душу населения господствующие группы майя присваивали все большую и большую часть прибавочного продукта. Можно предположить, что при этом эксплуатация земледельческих общин достигла таких размеров, что непосредственный производитель К и члены его семьи не получали даже необходимого продукта. Такая рабовладельческая по своей сути эксплуатация неизбежно должна была вызвать I растущее недовольство низов, способное вылиться в широкое народное I движение.

Своеобразной формой социального протеста мог быть исход производи- I тельного населения из древнейших городов после того, как была сокрушена мощь государственного аппарата.

Тауантинсуйу — «Империя инков»

Основой хозяйственной деятельности этого государства было земледелие. Главными сельскохозяйственными культурами были кукуруза и картофель. Наряду с ними выращивались киноа (разновидность проса), тыквы, бобы хлопок, бананы, ананасы и многие другие культуры. Недостаток удобных плодородных земель дополнялся строительством террас по склонам гор и сложных оросительных систем. В некоторых районах страны, в частности в Кольясуйю (ныне горная часть Боливии), значительных размеров достигли скотоводство — разведение лам и альпаки в качестве вьючных животных, а также для получения мяса и шерсти. Впрочем, содержание этих животных в меньших масштабах практиковалось почти повсеместно.

В Тауантинсуйу уже имело место отделение ремесла от земледелия и скотоводства. Более того, инки практиковали переселение в столицу, Куско, искусных ремесленников из самых различных областей своего огромного государства. Особенно высокого уровня достигли керамика, ткачество, обработка, металлов, красильное производство. Индейские ткачи умели выделывать различные сорта тканей 'Щ от толстых и ворсистых, типа бархата, до легких, полупрозрачных, типа газовых.

Древнекечуанские металлурги выплавляли и обрабатывали золото, серебро, медь, олово, свинец, а также некоторые сплавы, в том числе бронзу; железо они знали лишь в виде гематита. Больших успехов достигла строительная техника. Для мореплавания использовались специальные, оборудованные парусами, большие плоты грузоподъемностью до нескольких тонн. Гончарное ремесло и керамика, унаследовавшие традиции древнейших цивилизаций, отличались большим богатством форм.

Высокий уровень хозяйственной деятельности в Тауантинсуйу определял довольно значительные размеры прибавочного продукта, что обеспечило расцвет высокой цивилизации. Мощеные дороги, протянувшиеся на тысячи километров, величественные храмы, украшенные золотом, серебром и драгоценными камнями, высокий уровень искусства мумифицирования, развитая медицина, «узелковое письмо» — кипу, обеспечивающее широкий поток информации, хорошо налаженная система почтовой службы и оповещения с помощью скороходов -<- «часки», прекрасно поставленная статистика, четкая система воспитания и образования, скрупулезно разработанная жанрово-тематическая система поэзии и драматургии — эти и многие другие проявления материальной и духовной культуры древних кечуа свидетельствуют о том, что рабовладельческий строй инков еще далеко не исчерпал своих возможностей, а потому оставался пока прогрессивным и перспективным.

Однако рост прибавочного продукта предопределял не только расцвет культуры, но и глубину имущественного и общественного расслоения. К моменту появления на территории Тауантинсуйу европейцев оно существовало не только между отдельными индивидуумами, но и между целыми общественными группами, которые резко различались между собой в правовом и политическом отношении. Иными словами, речь идет о наличии в «империи инков» различных классов. сел

Инкское завоевание принесло с собой тяжелый гнет и эксплуатацию общин. Земля, обрабатываемая общинами, делилась на три поля: урожай с «поля инки» шел в государственные закрома и находился непосредственно в распоряжении рабовладельческого государства, урожай с «поля солнца» был собственностью многочисленного жречества; оставшаяся часть урожая с трудом покрывала потребности рядовых общинников, и, как можно судить по некоторым данным, ее размеры в ряде случаев не достигали нормы необходимого продукта. Практически общины превращались в порабощенные коллективы.

Опасаясь выступлений против своей власти, инки разбивали покоренные племена на части и одну из частей переселяли в другую местность, отстоящую от родины порой на тысячи километров. Иногда такому насильственному переселению подвергались целые племена.

Древние государственные образования майя

Месоамерика оказалась разделенной на две зоны (Центральная Мексика и Юкатан). В каждой из них государственно-объединительные процессы к моменту появления испанцев были далеки от завершения, притом на Юкатане (и прилегающих районах), т. е. среди майя, не выявилась тенденция, которую можно было бы считать окончательно возобладавшей, а потому — перспективной.

Как и в древнейших государствах майя, в период, предшествующий испанскому завоеванию, в хозяйственной деятельности продолжало доминировать подсечно-огневое земледелие, хотя уже использовались гидравлические системы, строились террасы. Определенное значение сохраняли охота, I рыболовство и пчеловодство.

Однако наряду с землей общего пользования некоторые участки (прежде I всего занятые под культуры, не связанные с подсечно-огневым земледелием) стали превращаться в личную собственность.

Несомненно, что община майя сильно отличалась от общины доклассового общества. Во-первых, к приходу испанцев уже далеко зашел процесс I имущественной и социальной дифференциации (выделение жрецов, наследственных военных командиров и т. д.), во-вторых, в целом община майя была | предметом эксплуатации со стороны рабовладельческого государства.

Помимо выплаты регулярных налогов правителям, поборов на содержание войска, «даров» жрецам и т. п., широко практиковался неоплаченный труд общинников на строительстве и ремонте храмов, дорог, а также на полях, принадлежащих знатным лицам. Того, кто пытался избежать выполнения повинностей, ожидало суровое наказание. Так, за неуплату налогов общинников часто приносили в жертву 68.

Царство ацтеков

Ацтекская государственность выделяется на фоне других древнеамериканских развитых обществ не только тем, что возникла относительно поздно, но прежде всего тем, что она знаменовала собой качественно новый этап в истории доколумбовой Месоамерики, содержанием которого был широкий и четко выраженный процесс, направленный к созданию в этом регионе сильной обширной централизованной рабовладельческой деспотии.

Ацтекское общество, которое застали испанцы, носило переходный характер. Незавершенность процесса классообразования и создания государства проявлялась в самых различных сферах общественной жизни, Так, формально ацтекское общество все еще представляло собой племенной союз в форме объединения трех городов, который сложился во время войны против тепанеков. На деле же руководящая роль Теночтитлана перерастала в гегемонию, а гегемония — в диктатуру. Это особенно ярко проявилось в 1516 г., незадолго до появления испанцев; в том году царь ацтеков Монтесума игнорировал результаты выборов правителя города Тескоко и назначил на эту должность своего ставленника.

Формально правитель ацтеков являлся всего лишь выборным верховным племенным вождем. На деле же он сконцентрировал в своих руках законодательную, исполнительную и судебную власть, подчинив органы местного управления, опираясь на все более разветвленный чиновнический аппарат. Все более сужался круг лиц, принимавших участие в выборе верховного вождя. Даже древнейшие ацтекские хроники (так называемые «кодексы») не зафиксировали такого момента, когда бы он выбирался всеми воинами племени. Он избирался членами Совета ораторов (т. е. вождями основных родовых объединений), состоявшего всего из 20 человек. Впоследствии же в «избрании» участвовало лишь 4 человека.

Среди членов кальпулли уже выделились простолюдины и благородные, причем с наследственными правами и обязанностями. Наряду с общинной собственностью на землю довольно быстрыми темпами развивалось и частное замлевладение.

Несмотря на высокую продуктивность земледелия (кукуруза, кабачки, тыква, помидоры, зеленый и красный перец, масляничные растения и т.д.), ремесло не отделилось от него полностью, хотя к приходу испанцев у ацтеков уже имелись многие ремесленные специальности — гончары, ткачи, оружейники, каменщики, металлурги, ювелиры, мастера по изготовлению одежды и украшений из птичьих перьев, плотники и т. д. Даже самые искусные ремесленники обязаны были обрабатывать закрепленные за ними участки. Если кто-либо из ремесленников не в состоянии был делать это своими силами или силами своей семьи он нанимал кого-либо из членов своей же общины.

Интересно отметить, что переходный характер ацтекского общества проявился даже в письменности, представлявшей собой сочетание пиктографии с иероглификой.

Постоянный процесс укрепления ацтекской государственности в форме рабовладельческой деспотии вел к усилению ее завоевательной функции.

Некоторые крупные народы, такие, как тлашкаланцы, пурепеча (или тараски), обитавшие в непосредственной близости от ацтекской державы, сумели отстоять свою независимость, а затем (под предводительством испанцев) нанесли этой державе смертельный удар.

3. Новые районы формирования государственности

Существование на протяжении длительного периода очагов цивилизации в Центральных Андах и в Месоамерике, непрерывный процесс непосредственного и опосредованного влияния культуры этих двух районов на другие группы древнеамериканского населения содействовали убыстрению темпов роста производительных сил последнего, а тем самым — превращению всей западной (горной) части региона от Мексики на севере до Чили на юге (за исключением крайней оконечности) в почти сплошную зону процессов

Возникла объективная необходимость во взаимодействии, во взаимообогащении культур народов Старого и Нового Света, что должно было существенно ускорить поступательный, прогрессивный ход истории всей планеты. Нет сомнения, что оптимальным вариантом такого взаимодействия был бы обмен культурными ценностями в условиях мирных контактов. Однако сближению Старого и Нового Света не дано было осуществиться в мирной форме. Непреодолимым барьером на этом пути стали грабительские цели испанских и португальских колонизаторов. Разрушение индейских цивилизаций и культур существенно ограничивало возможность вклада древнеамериканских народов в мировую цивилизацию. Но и то немногое, что избежало уничтожения и разрушения, все же позволяет оценивать общественную значимость этого вклада крайне высоко. Достаточно сказать, что продовольственные ресурсы мира в результате распространения культурных растений, выведенных древними индейцами, возросли в два раза. Все это показывает, что история древнеамериканских народов отнюдь не была какой-то тупиковой ветвью исторического процесса. Многомиллионным массам коренного населения Древней Америки, как и другим народам Земли, без каких-либо ограничений принадлежит роль творцов мировой истории.

Против мирного коренного населения были развязаны жестокие военные действия: планомерно уничтожалась племенная знать, во время карательных походов поголовно вырезались целые селения, жителей травили собаками, подвергали пыткам 2К В результате к конце 10-х годов XVI в. были подорваны основы традиционного социально-экономического уклада и культуры индейского населения. Вследствие массового уничтожения, угона в рабство, непосильного труда на полях и золотых приисках численность индейцев катастрофически сократилась 22. Уже в 1501 г. на Эспаньоле появились первые партии рабов африканского происхождения из Гвинеи.

Натравливая одни индейские народы на другие, опираясь на помощь временных индейских аоюзников. используя свои военно-технические преимущества, испанские завоеватели во главе с Э. Кортесом нанесли ацтекскому государству поражение.

Покорив главного; соперника, конкистадоры поодиночке расправились и с его бывшими вассалами.

Завоевание юкатанских майя проходило в специфических условиях. К появлению европейцев они не были объединены в централизованное государство. Более десятка мелких обособленных образований во главе с местными династиями вели постоянную междоусобную войну и не выступили общим фронтом против завоевателей. Каждое из них испанцам приходилось завоевывать по отдельности и не один раз. Сопротивление майя вкупе с труднейшими топографическими и климатическими условиями Юкатана — причина того, что завоевание городов майя растянулось на два десятилетия.

Испанская экспансия охватила наиболее плотно населенные области Центральной и Южной Америки, включая всю зону древних цивилизаций с ее народами, создателями оригинальных систем земледелия и искусных ремесел. Именно эти народы — ацтеки и майя, муиски и кечуа, аймара и др.— приняли на себя всю тяжесть колониальной эксплуатации и стали производителями всех материальных благ Испанской империи. Обосновавшись в жизненно важных центрах поверженных индейских государств, испанская корона продолжила проникновение в периферийные районы Американского континента

4. Формы колониальной эксплуатации

Во главу угла всей колониальной политики испанской короны было поставлено нещадное ограбление коренного населения колоний. Именно высокоразвитые земледельческие народы древней зоны цивилизаций, вошедших в состав вице-королевств Новая Испания и Перу, приняли на себя основную тяжесть колониального гнета. Индейское население составляло обособленную так называемую «республику индейцев» и управлялось с помощью специально издаваемых Законов Индий 16.

Подавляющей части коренного населения была навязана феодальная система эксплуатации, в которой своеобразно переплетались элементы феодальной и рабской зависимости, зачатков раннекапиталистических \ отношений, усугубленных расовой дискриминацией индейских народов,7. ' Причем создававшийся механизм колоний с самого начала был ориентирован на потребности мирового рынка.

Процесс складывания феодальных отношений в Испанской Америке протекал своеобразно. В его основе лежал сложный синтез элементов разлагавшегося испанского феодализма, привнесенного извне, и самобытных индейских социально-экономических институтов.

Индейская община в своих различных формах, близких к сельской общине (кальпулли — у ацтеков, айлью — у кечуа и др.), сыграла значительную роль в деле включения индейских народов в более высокую социально- экономическую формацию и обеспечила преемственность их исторического развития в колониальный период. Подобно древнегерманской общине — марке, она дала угнетенным массам индейского крестьянства в тяжелых условиях колониальной эксплуатации «локальную сплоченность и средство сопротивления... в готовом виде» 18, стала надежным органом самозащиты и самосохранения крупных индейских народов как этнического целого.

Одновременно высокая приспособленность общины к местным экологическим условиям, вековые земледельческие традиции, централизованные формы трудовой кооперации и хозяйственного самообеспечения позволили испанской короне подключиться к эксплуатации людских и природных ресурсов Америки 1Э.

Превращение индейской общины в одно из производственных, административных и фискальных колониальных звеньев происходило с помощью как традиционных, так и новых, созданных в результате завоевания институтов. Особенно ярко этот процесс прослеживается на судьбе индейцев, получивших статус государственных крестьян

Так называемые «королевские индейцы» жили замкнутыми общинами, куда строго запрещался доступ лицам неиндейской крови. Каждая община коллективно владела земельным фондом: одна часть его предназначалась для обработки отдельными семьями с ежегодными переделами земли; другая — леса, воды, пастбища — для совместного пользования, выпаса общинного скота и т. д., и, наконец, третья обрабатывалась сообща, урожай с нее поступал в счет выплаты многочисленных налогов, прежде всего подушного, и частично в страховой фонд — общинную кассу, за счет которой содержались вдовы, сироты и инвалиды. Формально сохранявшие автономию, королевские индейцы оставались под началом традиционных касиков, представителей древней родо-племенной знати, собиравших в королевскую казну «трибуто» и занимавшихся разбором местных тяжб. Королевская власть, признавая касиков в качестве «индейских правителей» согласно «древнему индейскому праву и обычаю», предоставила им ряд важных социальных и экономических привилегий ~ прежде всего освободила or уплаты подушного налога и личной службы. Тем самым испанская монархия обеспечивала в среде коренного населения социальную опору осуществления своих колониальных задач. С другой стороны, индейская знать, став частью земельной аристократии колоний и сочетая традиционную власть с административными колониальными функциями, в большинстве случаев феодализировалась, превращалась в угнетателей собственного народа, а интересы испанской короны защищала как свои. Таким образом, индейского общинника закабаляли с помощью индейских институтов.

Однако община обусловилa не только стойкость, но и консерватизм, застойный характер общинного уклада в рамках колониального строя. «Испанский феодализм подчинил себе аграрный строй индейцев, сохранив частично его общинные формы, но это сочетание создавало статический порядок, экономическую систему, стагнационные формы которой были лучшей гарантией крепостной зависимости индейцев».

Уже в 1497 г. Колумб получил право репартимьенто — раздела индейцев для различных работ между конкистадорами вместе с землями, на которых те проживали. принятых в декабре 1503 г. Отныне разрешалось в массовом масштабе предоставлять конкистадорам, чиновникам, священнослужителям в энкомьенду (опеку или попечение) плотно населенные общины и целые округа. Это была своеобразная компенсация, форма вознаграждения, которой метрополия оплачивала их услуги в деле увеличения колониальных владений.

Однако лицемерно провозглашая индейцев «свободными и не подневольными людьми», указы в то же время принуждали их «работать в домах христиан, собирать и намывать золото и другие металлы, обрабатывать поля и доставлять еду для поселенцев-христиан». Формально энкомьенда не давала энкомендеро каких-либо юридических прав на землю индейских I общин, имелось в виду лишь право на труд индейцев, который предлагалось возмещать «платой или содержанием по усмотрению». На энкомендеро. возлагалась обязанность всячески опекать индейцев, наставлять в христианской вере и защищать вверенные владения от вооруженных посягательств со стороны. Энкомендеро получали право взимать с индейцев подать, часть которой отчислялась в королевскую казну. Так законодательно утверждалась тенденция к установлению личной зависимости подневольного индейского крестьянства, прикрепления его к земле.

Объявление индейцев «свободными подданными» короны было типичной мерой распространения на них феодально-вассалитетных отношений. Это делалось во имя эксплуатации миллионных масс индейских подданных исключительно в интересах испанской абсолютной монархии и роста ее политического авторитета.

Определенные круги купеческого капитала, активные участники и организаторы колониальной экспансии, представители поднимавшегося в стране капитализма, пытались открыть дорогу новой буржуазной тенденции развития в колониях. Отсюда многочисленные, но тщетные попытки использовать индейскую рабочую силу «по-европейски», т. е. как вольнонаемных работников, ограничить их рабочее время, «справедливо» оплачивать труд, предоставлять индейцев колонистам, приезжавшим возделывать землю I собственным трудом.

История энкомьенды — это история, с одной стороны, наступления колонизаторов на права и земли индейцев, разорения и уничтожения общины, с другой — постоянной борьбы между короной и крепнувшим крупным землевладением за сохранение общины 31. Чтобы приостановить процесс экономической и политической консолидации могущественной касты землевладельцев, королевское правительство попыталось пересмотреть энкомендарную систему. Этот шаг объяснялся отнюдь не соображениями «гуманности и человеколюбия», как утверждают консервативные историки, он был следствием вынужденного компромисса. В интересах метрополии было сохранить плотнонаселенные и производительные индейские общины, «экономически дееспособные и платежеспособные».

В 1542—1543 гг. в Барселоне были обнародованы Новые законы: ст. 21 и 23 запрещали обращение индейцев в рабство, ст. 26 изымала энкомьенды из ведения чиновников, священников и религиозных организаций и передавала их в королевскую казну. Более всего интересы землевладельцев затронула ст. 30: она ограничивала раздачу новых энкомьенд, а старые считались законными до смерти первых их держателей, после чего переходили в казну; воспрещалось также впредь использовать принудительный труд индейцев.

Законами предусматривалась «справедливая оплата» принудительного труда индейцев деньгами или натурой. В массовой практике она повсеместно игнорировалась и была лишь видимостью «вольного найма» 39.

Подсчитано, что в течение колониального периода на рудниках Испанской Америки погибло более 8 млн индейцев. «С помощью миты горная промышленность была превращена в фактор уничтожения человеческого капитала и ликвидации сельского хозяйства», —

Одновременно с колониальным размахом была решена и проблема рабочих рук. С конца XVI в. в Испанской Америке широко проводилась политика «редукций», согласно которой создавались крупные сельские поселения «на испанский манер», с распланированными улицами, главной площадью и обязательной церковью посередине, куда принудительно свозилось окрестное индейское население

Насильственное перемещение значительных индейских масс на новые места имело далеко идущие экономические и политические цели: обеспечить все отрасли колониального хозяйства дешевым и доступным рынком рабочей силы, надежным поступлением налоговых сборов, облегчить духовный и политический контроль над порабощенными индейцами. Проводившаяся под лозунгом «охраны индейских общин» политика редукций предусматривала наделение их фондом так называемых охраняемых земель — ресгуардос как в коллективном, так и в личном владении, защиту от проникновения этнически и социально чуждых элементов (колонистов-испанцев и представителей смешанных каст), дабы гарантировать короне жизнеспособность новых общин. Однако закамуфлированная патерналистской и христианской риторикой политика редукций обернулась для индейского населения новым наступлением на его жизненные права, разложением традиционных и родственных связей, потерей значительного фонда резервных земель.

Все эти факторы наполняли общинный уклад глубокими внутренними противоречиями.

Значительный рост числа асьенд, горных разработок, острый дефицит рабочих рук, обезземеливание общин, с одной стороны, и образование! значительной прослойки мигрирующего сельского населения —с другой,— таковы социально-экономические факторы, на фоне которых развернулся новый этап феодального закабаления индейских масс

Важно подчеркнуть, что процесс закабаления индейского крестьянства протекал своеобразно: он никогда не был оформлен законодательно, как это имело место, например, в царской России. Напротив, он развивался вопреки официальным мерам в лице Законов Индий, утверждался всей практикой государственного и стихийного бытового закрепощения и закреплялся колониальной действительностью. При этом отношения личной зависимости, внеэкономического принуждения были выражены значительно ярче, чем в самой Испании. В итоге, не будучи крепостными по букве закона, индейцы- крестьяне были связаны различными формами зависимости — от сословного неполноправия до самых грубых форм крепостничества, и подвергались жестокой эксплуатации, в сущности сходной с феодальной.

Африканские рабы ввозились не только на Кубу и другие острова Вест- Индии, но и на Атлантическое и Тихоокеанское побережья Новой Испании и Новой Гранады, в Чили, Венесуэлу и на Ла-Плату. Рабы были заняты в основном на обработке плантаций сахарного тростника, кофе, какао, хлопка, на горных разработках, в крупных городах в домашнем услужении, в ремеслах.

Декретом от 1789—1791 гг. Испания сняла ограничения на торговлю рабами с ее колониями, что привело к возрастанию их экономической роли как в плантационном хозяйстве Антильских островов, так и в горнопромышленном секторе Новой Гранады и т. д. Так, с 1791 по 1805 г. на Кубу было ввезено столько же рабов (более 90 тыс.), сколько за предыдущие два с половиной столетия 53.

К 1823 г., по приблизительным подсчетам А. Гумбольдта, всего в американских владениях проживало около 800 тыс. негров — 4 % всего населения.

В продолжение XVII—XVIII вв. в испанских колониях сложилась / крайне пестрая аграрная структура, в которой причудливо сочетались / общинно-натуральное, государственное на казенных землях и мелкое) частное землевладение. Крупное землевладение, консолидировавшееся к / концу XVIII в. в огромные неотчуждаемые земельные владения — латифундни с помощью феодального права майората, скрепляло основы феодального режима. Лишь в отдельных местах (прибрежные долины Перу и Чили) крупная асьенда перешла на товарное производство экспортных культур (пшеница, сахар, кофе) и объективно развивалась в сторону капиталистического хозяйства.

В целом засилье натурального хозяйства, низкое рутинное состояние техники, наличие ярко выраженных форм кабальной зависимости индейского крестьянства, плантационное рабство обусловили широкое распространение докапиталистических укладов в аграрной экономике Испанской Америки. Это определило ее отсталость по сравнению с хозяйством метрополии и значительно тормозило развитие товарного и промышленного производства в колониях.

5. Экономическое развитие колоний

Синтез социальных, материальных и культурных традиций народов Европы, Америки и Африки, развернувшийся в процессе колонизации Американского континента, ярко проявился в области взаимообмена и взаимообогащения достижениями земледелия, агротехники, животноводства. Выведенные американскими народами в результате многовековой селекции разнообразные сельскохозяйственные (картофель и кукуруза, тыква и томаты, батат и маниока и т. д.) и технические (хинин, хенекен, табак) культуры заняли ведущее место в мировой экономике. Освоение в продолжение XVI-^r XVIII вв. древнеамериканских растений народами всех континентов более чем удвоило пищевые ресурсы Старого Света 65. В свою очередь, и европейские народы обогатили Америку новыми для нее видами земледельческих растений и животных, буквально преобразивших ее природный ландшафт на всех широтах.

Первоначально испанская корона в целях быстрейшего освоения колоний содействовала внедрению на американских землях богатого ассортимента европейских сельскохозяйственных культур, а также разведению мелкого и крупного рогатого скота, завезенного из Европы.

Обилие и богатство природных пастбищ во всех американских широтах I I содействовали быстрому распространению различных пород домашнего скота, вьючных и тягловых животных (лошадь, осел, мул, бык). Огромный размах получило мясное и молочное животноводство, скотоводство и овцеводство. Корона развивала земледельческие (гранхерия) и скотоводческие С (эстансия) хозяйства испанских поселенцев, обеспечивавшие колонии) продуктами и сырьем для местной промышленности.

Освоение и распашка значительных земельных площадей, введение более передовой агротехники, сохи и плуга, железных орудий вместо традиционной мотыги или палки-копалки, использование тяглового скота в земледелии, появление неизвестных в Древней Америке колесного транспорта, морских средств сообщения — все эти и другие нововведения объективно представляли значительный шаг вперед в деле создания качественно новых условий жизни и труда в колониях. Однако, следуя корыстным интересам, испанская метрополия намеренно тормозила, а в отдельных случаях и сводила на нет распространение европейских достижений в колониях.

(Захват общинных пастбищ тормозил разведение тяглового скота в индейских хозяйствах. Прогрессирующая потеря плодородных земель обрекала индейца-крестьянина хозяйничать на неудобьях с помощью палки-копалки или мотыги. В этих условиях индейские общины были обречены на застой.

В XVI—XVII вв. колониальные владения рассматривались в Испании главным образом как аграрно-сырьевой придаток, как источник драгоценных металлов, а с XVIII в. — как огромный рынок сбыта, ориентированный на потребление производимых в метрополии товаров.

Защищая интересы богатых торговцев и землевладельцев Испании, начиная с XVII в. королевское правительство неоднократно запрещало или резко ограничивало производство в колониях тех культур, которые выращивались в метрополии (оливки и виноград, например) Щ Культивирование же сахарного тростника, хлопка, кофе и какао, а также различных специй (корица, имбирь) поощрялось, в частности в Новой Гранаде.

Метрополия всячески тормозила развитие местного ремесла в колониях.

Метрополия неоднократно издавала указы которыми строго запрещалось индейцам применять европейскую технику ^ ткацком и прядильном производстве Развитие ремесел в колониях сдерживалось средневековой цеховой регламентацией, засильем крупного землевладения в аграрной структуре, неразвитым внутренним рынком, искусственно тормозилось хищническими колониальными устремлениями: вплоть до начала XIX в. только чистокровные испанцы допускались к основанию новых цехов, становились мастерами особо престижных мастерских гт- ювелирами или позолотчиками, метис или мулат не мог подняться выше ученика или подмастерья, и т. д.

Уже со второй половины XVI в. в Новой Испании начали спорадически появляться первые предприятия мануфактурного типа, основанные испанскими колонистами.

В целом по уровню технической оснащенности, производительности труда, докапиталистическим формам эксплуатации работников, низкому качеству товаров колониальные мануфактурные предприятия далеко отставали от европейской капиталистической мануфактуры, в частности «мастерской мира» — Англии. Сохранение значительных элементов принудительного труда мешало превращению молодой мануфактуры в колониях в чисто капиталистическое предприятие и делало ее скорее «одной из форм адаптации феодализмом факторов, созданных поднимающимся капитализмом».

Был дан новый толчок развитию горного дела: в 1554 г. в Новой Испании впервые был разработан процесс амальгамирования серебра с помощью ртути. Новый метод позволял вновь использовать накопившиеся запасы отвалов, но потребовал создания системы специальных гидросооружений.

Активное развитие горнодобычи и земледелия, специализация по районам обрабатывающих отраслей стали стимулом для укрепления уже в XVII в. внутрирегиональных торговых связей и в целом механизма хозяйственного и экономического самообеспечения колоний. В Испанской Америке к началу XVII в. оформилось несколько таких автономных районов. Карибская группа провинций — побережье Новой Испании, Новой Гранады, Венесуэлы и Антильские острова, прежде всего Куба. Венесуэла поставляла табак и какао в Новую Испанию Новая Испания — муку, сахар и другие продукты питания на Кубу, Картахена — мелкий и крупный рогатый скот, лошадей на Кубу и в Венесуэлу, и т. д. Интенсивные морские связи объединяли тихоокеанскую группу — Новую Испанию через Панаму с Кито, Перу и далее с Чили. Пшеница, мука, сахар, хлопок, серебро, ртуть уходили из Перу на север, обратно шли строительный лес, медь, красители, товары из Европы, Филиппин и Китая. В свою очередь, Перу установило активные торговые связи через Верхнее Перу (Боливия) с обширным районом Ла-Платы. При этом Лима была главным распределительным центром, монополизировавшим торговые каналы как вдоль океанского побережья, так и внутри континента вплоть до Атлантики.

Стремясь на корню подорвать стремление колоний к экономической самостоятельности, защищая монополию испанского купечества, метрополия неоднократно предпринимала шаги по подрыву как внутренней, так и внешней колониальной торговли.

В 1607—1609 гг. и в последующие годы неоднократно запрещался обмен испанскими товарами между Новой Испанией и Перу под угрозой «вечного изгнания из Индий, лишения должности и конфискации имущества». Для внутренней торговли местными товарами были открыты по одному порту на севере (Акапулько) и на юге (Кальяо) с правом посылать не более двух кораблей в год. До середины XVIII в. закрыта была прямая торговля вице-королевства Перу и провинций Ла-Платы с Испанией через Магелланов пролив и Атлантику. Креольские торговцы ответили на эти дискриминационные меры широким размахом контрабандной торговли. Развитие торговли в колониях тормозилось грабительскими пошлинами

Немалым источником доходов испанской короны служила монополия на производство и продажу таких продуктов и товаров, как табак, вино, порох, гербовая бумага и многие другие. Мертвящими цепями «налогового деспотизма» метрополия сковывала развитие промышленности, торговли, зарождавшейся креольской буржуазии и одновременно обеспечивала постоянный некомпенсируемый вывоз совокупного продукта, производившегося народами Испанской Америки.