Реферат: Развитие предпринимательства в начале XVIII века

Введение

К началу XVIII века Россия по-прежнему продолжала отставать в технико-экономическом и культурном отношении от уровня, достигнутого ведущими европейскими странами, вступившими в мануфактурный период развития капитализма. В этом проявлялись неопределенные последствия татаро-монгольского нашествия, последующего господства Золотой Орды и Смутного времени.

Система зрелого феодализма в России установилась тогда, когда в Европе начался переход к капитализму. В этот период в России мануфактуры только зарождались, а капиталистические среди них составляли незначительную часть. В результате Россия производила меньше промышленной продукции, чем любая из ведущих европейских стран (Англия, Франция и др.).

Тем не менее Россия в первой половине XVIII века сумела занять достойное место в системе европейских государств. Она превратилась в великую державу с эффективной экономикой, мощной армией и современным морским флотом, высокоразвитой наукой и культурой. Поэтому первая половина XVIII столетия, связанная с петровскими преобразованиями всего строя Русского государства, занимает особое место в истории предпринимательства. Именно с этого времени начинается «мануфактурный» период в истории русской промышленности, который в условиях крепостного хозяйства затянулся до половины XIX века, когда эта крепостная мануфактура превратилась в капиталистическую мануфактуру, а затем в капиталистическую фабрику.

Через крутую ломку Петром старого государственного и общественного строя создавались политические, военные и материальные предпосылки «европеизации Московии» и превращения ее в европейскую империю. Наиболее плодотворной была деятельность Петра I по развитию крупной промышленности. За время его царствования в России было создано 200 промышленных предприятий, в тои числе 52 предприятия черной и 17 – цветной металлургии, 15 – суконной промышленности, 8 – полотняно-парусной, 9 – шелкоткацкой, 6 – писчебумажной, 14 – кожевенной и т.д.

Очень трудно оценить все преобразования Петра I. Диапазон характеристик имеет противоположенную полярность – от Петра Великого до Антихриста. Однако никто не отказывается признать результаты тех изменений, которые внес в жизнь России этот царь. Уже давно стало понятно, что путь, проложенный Петром, все равно был бы пройден Россией. Самое главное заключается в том, что впервые после крещения Руси в Х веке Петр I осуществил энергичную попытку приблизить страну к европейской цивилизации.

Государство и предприниматели

В сословной структуре России до XVIII века не было сословия предпринимателей, которое соответствовало бы третьему сословию Западной Европы. Предприниматели не обособились от других сословий в отдельную группу. Морозов был боярином, Строгановы – крестьянами. И Петр I, содействуя развитию промышленности и торговли, не считал, что для этого нужно особое сословие, более того, не видел связи между политическими правами и свободами такого сословия и развитием торговли и промышленности.

Петр I видел предпринимателями представителей всех сословий. Например, когда потребовалось построить флот на Черном море, он заставил заняться судостроением всех достаточно богатых людей. Их объединили в «кумпанства», каждое из которых должно было построить один корабль. Помещики, имевшие более 100 крестьянских дворов, должны были составить «кумпанство» на каждые 10 тыс. дворов, духовенство – на каждые 8 тыс. дворов. Купцы и другие горожане должны были построить 12 кораблей. Всего, таким образом, намечалось спустить на воду 52 корабля, а потом это число было увеличено до 64.

В указанное время флот был построен, но когда через несколько лет потребовалось привести его в действие, оказалось, что Россия на Черном море смогла выставить только 4 фрегата, 5 мелких парусных судов и 2 галеры. Большая часть принудительно построенных судов оказались непригодными[1].

Аналогичные принудительные меры применялись и при строительстве мануфактур. Ставя себе задачу вывести страну из рамок крайней отсталости, Петр I искал путей в разрешении этого вопроса в соответствии с теми реальными возможностями, которые давала тогдашняя русская действительность, и на основе того меркантилистического направления экономической мысли того времени, которое преобладало в Западной Европе. Эта политика была неизбежна при экономической отсталости Московского государства, при отсутствии развитого, инициативного торгово-промышленного класса. Конечно, формальные шаги по учреждению третьего сословия Петр I сделал. Он брал пример с Западной Европы, где были созданы органы городского самоуправления – городские магистраты. И Петр в 1699 году тоже учреждает в России выборные городские магистраты.

Городское население, т.е. посадские люди, для этого делились на три категории:

1) «граждане», к которым относились крупные торговцы, лекари и золотых дел мастера

2) «подлые граждане» - мелкие торговцы и ремесленники

3) «подлые люди» - наемные работники и приказчики, т.е. люди, не имевшие своего дела.

В выборах городских магистратов участвовали две первые категории, т.е. предприниматели. Но магистраты не стали органами самоуправления, а превратились во вспомогательные исполнительные органы при воеводах, так что участие в магистратах стало лишь дополнительной обузой для горожан.

Для развития промышленности насаждались такие организационные формы, которые должны были обеспечить наиболее быстрое развитие, независимость от заграничного воза и максимальное развитие вывоза.

В целях насаждения и развития промышленности Петр I в первую очередь начал с устройства казенных заводов и фабрик. Для общего руководства промышленностью и торговлей Петр еще в 1712 году в Москве учредил Коллегиум о коммерции, который в 1715 году был превращен в Коммерц-коллегию для руководства торговлей. Для руководства промышленностью в 1719 году была учреждена Мануфактур-коллегия, из которой в том же году была выделена особая Берг-коллегия. Коллегии заведовали мануфактурами и фабриками, «рудокопными заводами» и «всеми делами до них относящимися». Мануфактур- и Берг-коллегия заведовали казенными фабриками. Передавали их в случае надобности частным лицам, наблюдали за общим характером и за размерами производства и за устройством фабрик и заводов, освобождали предпринимателей от службы и давали ссуды на льготных условиях; заботились о снабжении предприятий рабочей силой; об обучении учеников[2].

Использовать наемный труд, как это было в Западной Европе, не получалось, и обеспечивать промышленность приходилось крепостным трудом.

В 1721 году вышел указ о дозволении «для размножения заводов, к тем заводам деревни покупать невозбранно», т.е. покупать крепостных крестьян, чтобы превращать их в крепостных рабочих[3]. Указ относился к купцам: дворяне и без того имели право покупать крепостных и произвольно использовать их труд. Однако этот указ не уравнивал права купцов с дворянами. Крепостные и сама мануфактура становились не собственностью купца, а принадлежали государству, и государство устанавливало для них объем производства, нормы выработки и заработную плату.

Таким образом, Петр положил начало «крепостной мануфактуре», российской форме промышленности с использованием принудительного, крепостного труда. Крепостной рабочий не добровольно, а принудительно продавал свой труд и не мог сменить хозяина.

Производственные отношения в крепостной мануфактуре в основе своей были капиталистическими, хотя и были облечены в феодально-крепостническую форму. Предприниматель-капиталист был одновременно помещиком, имел в собственности не только предприятие, но и землю, и рабочих.

Однако не все российские мануфактуры были крепостными. Наряду с ними, в первой половине XVIII века существовали еще три типа мануфактур: казенные, капиталистические (обычно купеческие или крестьянские), феодальные (феодализированные) – в основном посессионные и часть казенных заводов, крепостные (вотчинные мануфактуры дворян и некоторые казенные заводы)[4].

В результате развития крепостной мануфактуры происходило сращивание мануфактурщиков с феодалами. Мануфактурщики получали дворянские звания. Так, например, наследники купца-оружейника Демидова становятся князьями, наследники крестьян Строгановых – баронами, наследники купца Виниуса, торговавшего хлебом, построившего возле Тулы чугунолитейный и железоделательный заводы, получили дворянство и т.д. И многие другие купцы и помещики начинают включаться в промышленное предпринимательство, организуя мануфактуры в своих имениях.

Петр I, придя к власти, сразу же сделал ставку на использование творческой инициативы и самостоятельности русских предпринимателей, купцов и работников из самых трудовых низов. При прочих равных условиях царь предпочитал отечественных специалистов и для этого посылал их учится за границу, открыв дорогу индустриальному предпринимательству. И очень скоро во главе петровских заводов и мануфактур оказалось много бывших кузнецов и всякого рода ремесленников-кустарей. Характерно, что значительная часть русских предпринимателей петровского времени, как и в более поздний период, вышла из крестьян и посадских людей, тогда как в западноевропейских странах – из дворян. И это прежде всего самые выдающиеся фамилии русских предпринимателей – Морозовы, Рябушинские, Прохоровы, Грачевы, Гарелины, Зимины, Горбуновы, Скворцовы, Сеньковы, Клюшниковы, Елагины, Дербеневы и многие другие.

Торговое предпринимательство

Не меньшее внимание Петра I привлекала организация и регламентирование торговли и торгового оборота, особенно внешней торговли. С ростом мануфактурного производства в России значительно расширился внутренний рынок. Мануфактуры не только продавали основную часть своей продукции государству, но и приобретали массу товаров на рынке: железо для оборудования, необходимые для производства материалы, продовольствие для рабочих. В связи с этим, например, на Уральские заводы из разных районов страны везли хлеб, рыбу, ткани, гнали табуны лошадей – главный вид заводского транспорта[5].

Другим не менее важным фактором увеличения внутреннего рынка был рост товарности помещичьего хозяйства. Чтобы получить деньги для покупок, помещики увеличивали эксплуатацию крестьян. Увеличение феодальной ренты означало не только увеличение продаваемой массы сельскохозяйственной продукции, но и увеличение покупок других товаров.

Активную роль во внутренней торговле продолжали играть ярмарки: Свенская, Ирбитская, Кролевецкая. Особое значение приобрела Макарьевская ярмарка, куда поступали товары со всего Поволжья, Зауралья, Средней Азии.

Петр активно привлекал купечество к укреплению экономических позиций государства. Купцы получали большие льготы. В 1709 году для избавления купцов и промышленников от приказной волокиты в Москве была создана Бурмистерская палата, в 1712 году – Коммерц-коллегия, государственный орган по руководству торговлей.

Указ 1711 года допускал к занятию торговлей «людей всякого звания»[6]. Стала формироваться новая социальная группа – торгующие крестьяне, из которой стали выходить богатые скупщики. В стране к этому времени насчитывалось свыше тысячи торговых сел.

Правительство попыталось внедрить новую для России форму торговли – биржевую, которая в Европе существовала уже несколько веков. Но первая Петербургская товарная биржа не оказала заметного влияния на экономику страны. Потребности оптовой торговли пока вполне удовлетворялись ярмарками.

В целях развития товарооборота во внутренней и внешней торговле Петр придавал большое значение усовершенствованию путей сообщения. В 1718 году начато сооружение обводного Ладожского канала; в 1698 году было начато, но осталось незаконченным сооружение Волго-Донского канала. Для расширения внешней торговли велась Северная война, в результате которой Россия получила выход к Балтийскому морю. Чтобы ускорить торговое освоение нового пути, Петр строит новый город, Петербург, и объявляет его столицей, которая по сути дела была перенесена на границу государства. В новую столицу принудительно были переселены богатые архангельские купцы, знатные вельможи обязаны были строить здесь дворцы, а торговля через этот порт получала льготы. Для соединения Петербурга с бассейном Волги в 1703 году началось сооружение Вышневолоцкого канала, по которому в 1709 году было открыто движение. Кроме Петербурга торговые льготы и поощрения были предоставлены портам: Риге, Выборгу и др. На Котлине было преступлено к сооружению нового торгового порта для стоянки военных и торговых судов Балтийского флота. Принимались меры к развитию сухопутной торговли, а также торговли по Волге и Каспийскому морю с Средней Азией и Ираном. Для развития торговли с рядом западноевропейских стран были заключены торговые соглашения: с Францией в 1706 году была заключена торговая конвенция, итальянским купцам были предоставлены льготы, велись переговоры с Данцигом, Гамбургом и др. в 1715 году за границей были учреждены Русские консульства (в Амстердаме, Лондоне, Лиссабоне и др.). [7]

Основными внешнеторговым партнерами России стали Англия и Голландия, которые предъявляли спрос на новые для российского экспорта промышленные товары: льняные ткани, парусину, железо, мачтовый лес, смолу, канаты. Ввозила Россия сукно, красители, предметы роскоши.

Петр I стремился к расширению торговли с Востоком. Продолжали развиваться торговые связи с Китаем, начатые после Нерчинского договора 1676 года. Развивалась торговля и в традиционном направлении – со странами Востока: ханствами Средней Азии. Персией, Турцией. В экспорте преобладали промышленные изделия (железо и металлоизделия, льняные ткани), в импорте – потребительские (шелк, хлопок, чай).

Товары, предназначенные на вывоз, закупались в стране большей частью монопольно самим государством или специально учрежденными монопольными торговыми компаниями и откупщиками. Петр в начале своего царствования придерживался в этом вопросе старой политики Московского государства и даже распространил казенные монополии на скупку и вывоз ряда новых товаров. Монополизированы были: юфть, пенька, поташ, деготь, сало, льняное семя, ревень, икра, рыбий клей и т.п. Некоторые из этих товаров отдавались на откуп отдельным лицам. Например, Меншикову было отдано монопольно право вывоза дегтя, тюленьих шкур, продуктов рыболовства Архангельского побережья; купцам Оконишниковым – вывоз льняного семени[8] и пр. Товары, скупаемые и вывозимые казной, продавались ею исключительно на полновесную металлическую валюту. Меркантилистские тенденции экономической политики русского абсолютизма во внешней торговле выразились в запрете вывоза денег за границу. Иностранцы обязывались оплачивать русские товары золотом, немецкими талерами или перечеканенными ефимками[9].

Для ввозной торговли в целях покровительства отечественной промышленности решающее значение получил выработанный самим Петром таможенный тариф 1724 г., представлявший собой первый и оригинальный по содержанию русский покровительственный тариф. Осматривая и ревизуя созданные им фабрики и заводы, Петр убедился, что многими товарами, которые ввозились из-за границы, страна может быть обеспечена собственным производством и что следует оградить начинающуюся промышленность от иностранной конкуренции, так как «фабрики наши у прочих народов в великой завидости есть»[10]. Приступая к разработке таможенного тарифа, Петр I дал директиву: если внутреннее производство какого-либо товара превышало ввоз – обложить ввозимый товар 75% с его ввозной цены; если производство достигло 25% ввоза – обложить товар ввозной пошлиной в 25% и т.п. На этой основе таможенный тариф 1724 г. облагал, например, ввоз столового белья, парусины, шелка, лент, железа не в деле и др. – 75-процентной пошлиной; голландское полотно, бархат, байка были обложены 50-процентной; шерстяные и полушелковые ткани, выделанные кожи – 25-процентной; галантерея, зеркала – 10-процентной пошлиной.

Это был явно протекционистский, но рационально построенный таможенный тариф. Впрочем, положительное значение тарифа было отчасти испорчено тем, что из-за нужды государства в деньгах взимание таможенных пошлин отдавалось на откуп, а откупщики, ради увеличения торгового оборота, незаконно снижали пошлины и пропускали контрабандный товар. Кроме того, дворянство и высшие классы были также недовольны высоким обложением некоторых ввозных товаров.

Развитие предпринимательства в горно-металлургической промышленности

Толчком развитию металлургии стала война с Швецией. Ведь до этого Россия покупала железо именно у Швеции, занимавшей тогда первое место в мире по металлургии. А теперь, когда металла требовалось намного больше, его импорт прекратился. Поневоле пришлось переливать колокола на пушки[11].

Сначала стало увеличиваться производство металла в Тульском, Каширском и Олонецком районах, близких к театру военных действий. На Урале строительство заводов только еще начиналось. Основателем новых заводов в Тульском районе выступил казенный оружейник Никита Демидов. К этому времени он был уже не просто мастером. У него была оружейная мастерская, и на него работало не менее 250 работников.

В Олонецком районе главным заводчиком был Бутенант. Накануне битвы под Нарвой он получил приказ Петра I за 3 месяца изготовить 100 пушек и 100 000 ядер. Приказ был явно невыполним. За невыполнение государственного заказа заводы были отобраны в казну.

Между тем в этих районах местные руды истощались, да и качество металла из этих руд было низким. Поэтому началось строительство заводов на Урале. В 1720 году Урал давал уже половину российского металла, а к 1725 году его доля выросла до 73%[12].

Первые пять заводов на Урале были построены государством. Два из них, Невьянский и Каменский, начали действовать в 1701 году. Основателем этих заводов был Андрей Виниус, сын основателя самого первого металлургического завода под Тулой. Только Андрей Андреевич уже не считал себя голландцем. Он находился на русской службе, возглавлял сначала Сибирский затем Артиллерийский приказ. Еще за несколько лет до основания первых заводов на Урале он доказывал Петру, что «наше сибирское железо многим свейского лучше» (Урал тогда относили к Сибири). А потом с полным правом мог утверждать, что на Урале «построил четыре завода великие»[13].

Один из первых двух заводов, Невьянский, уже на следующий год был передан Н.Демидову. Демидов участвовал в проверке качество уральских руд, обнаружил, что это качество исключительно высокое, и попросил Петра разрешить ему лить пушки на Невьянском заводе. А так как Демидов уже проявил себя хорошим специалистом и предпринимателем, Петр в 1702 году передал ему завод вместе с территорией радиусом в 30 верст вокруг завода.

Впрочем, Петр, который считал себя лучшим специалистом в любом деле, дал подробные указания Демидову, как вести заводское хозяйство. В частности, он предписал вырубать лес вокруг завода по секторам, «чтоб то место запустя – опять заросло»[14]. Этот метод сохранения лесных ресурсов и экологического равновесия был положен в основу всего дальнейшего лесопользования на заводах Урала.

Первыми после Виниуса управляющими казенных заводов на Урале стали Татищев и де Генин. Они оставили после себя любопытные документы. Татищев составил «Наказ шихтмейстеру», из которого следовало, что все действия частных заводчиков должны проходить под руководством государственных чиновников – шихтмейстеров. Государство должно определять объем производства, ассортимент продукции, регулировать отношения между хозяином и рабочими.

Де Генин оставил после себя «Табель», т.е. производственный план по казенным заводам на 1724 год. Исходя из производственных затрат и других показателей, он рассчитал объем производства, величину прибыли и составил, таким образом, сбалансированный план. В сущности, это было началом планирования в России.

Одной из трудностей на Урале было положение с рабочей силой. Урал только еще заселялся, крестьяне здесь имели достаточно земли, в заработках не нуждались, тем боле, что помещиков здесь почти не было и не надо было платить оброк. Поэтому на добровольный наем местного населения рассчитывать не приходилось.

Демидов выходил из положения, нанимая беглых. Очевидно, приток крестьян, бежавших на Урал от помещиков, был достаточно мощным.

Указами 1722 – 1724 гг. было разрешено беглых оставлять при заводах. Помещики в случае опознания беглого могли лишь получить довольно умеренную денежную компенсацию. Эти указы относились и к казенным заводам, т.е., оказывается, и на казенные заводы тоже принимали беглых.

Вторую группу неквалифицированных рабочих составили приписные из местного, уральского населения. Сначала их приписывали для строительства заводов, а потом они закреплялись за ними для выполнения вспомогательных работ.

Таким образом, было сравнительно просто обеспечить рабочей силой вспомогательные работы. Основные же заводские работы требовали высокой квалификации, а ни приписные, ни беглые, конечно, такой квалификации не имели.

Начальный состав квалифицированных рабочих составили переведенные туда мастеровые с заводов центра. Переводили, конечно, не спрашивая их согласия, и они не могли уволиться с заводов, следовательно, были крепостными. Но именно они находились в лучших экономических условиях. Мастер получал в год 24- 60 руб., подмастерье – 20 – 24 руб., работник – 12 – 18 руб., ученик – 12 руб. В переводе на хлеб это составляло от 300 до 1000 п., т.е. на дневной заработок можно было купить от 1 до 4 п. хлеба[15].

Итак, первые квалифицированные рабочие сюда были переведены «по указам» с заводов промышленного центра. Остальные обучались в процессе производства. Ученики составляли до 70% по отношению к числу мастеровых, т.е. обученных квалифицированных рабочих. Но оказалось, что для овладения квалификацией требуется определенный образовательный уровень. Поэтому уже Татищев стал организовывать на Урале горнозаводские школы, в которых детей мастеровых обучали чтению, письму, математике и основам горнозаводского дела.

В горнозаводской промышленности Урала практически не было купеческих мануфактур с наемным трудом. Это была чисто крепостная отрасль.

По техническому уровню уральские заводы того времени относились к числу лучших в мире. Например, уральские домны в среднем были вдвое мощнее английских. С 1725 по 1800 года черная металлургия России увеличила производство в 12 раз. К 1740 году по производству чугуна Россия обогнала Англию, выйдя на второе тесто в мире после Швеции, а в 50-х гг. обогнала и Швецию. Это первое место в мире она сохраняла до 1800 года, 80% российского металла давал Урал[16].

До 80% выплавленного металла шло на экспорт. Уральское железо оказалось очень дешевым, даже с доставкой в Лондон. В начале века казна платила за пуд железа от 60 до 90 коп., а Демидов стал поставлять железо по 42 – 45 коп., причем его себестоимость на месте производства составляла 16 коп.

Текстильная промышленность

В большинстве случаев и «кумпанства» оказывались несостоятельными, часть компанейщиков выходила из дела, и мануфактуры в конечном итоге попадали в руки предприимчивых купцов-мануфактуристов. В основном это были «те первостатейные московские купцы – гости, гостиной и суконной сотни люди, которые держали на откупу доходныя правительственныя статьи Московского государства и были собственно финансовыми агентами правительства и крупными торговцами-оптовиками в то же время»[17].

Интересна в этом отношении фигура казанского купца Микляева, в руки которого попали казенный Полотняный завод в Москве и Суконный двор в Казани. К этому времени Микляев уже был крупным промышленным предпринимателем. Он стоял во главе процветавшего торгово-промышленного объединения, включавшего кожевенные, винокуренные, кирпичные заведения, речной флот, обширное торговое дело.

В частных руках мануфактуры оживали. Если вначале почти все они были нерентабельны и выпускали продукцию низкого качества, то к концу царствования Петра I качество продукции улучшилось, а предприятия уже не были убыточными.

В 1725 году в России было 23 частных и 5 казенных текстильных мануфактур, из них 12 суконных, 15 полотняных и 10 шелковых. Столица была перенесена в Петербург, там был двор и государственные учреждения, но указом перенести на новое место экономический центр страны было невозможно. Сохранялась преемственность: раньше вокруг Москвы и Ярославля располагались текстильные промыслы, теперь – мануфактуры.

Именно этот регион стал центром текстильной промышленности, поскольку здесь были подготовленные рабочие: кустарному ткачу было легче обучиться изготовлению новых тканей, чем обычному человеку. Здесь готовилось и продавалось большое количество пряжи, которую мануфактуристы того времени обычно покупали, а не готовили в помещениях мануфактуры. Москва была главным торговым узлом страны, поэтому здесь легче было купить продовольствие и припасы, продать готовую продукцию.

Текстильная мануфактура петровского времени была централизованной, т.е. раздача работы на дом не практиковалась. Но это не значит, что все работы проводились в одном помещении. Мануфактура представляла собой «двор», обнесенный высоким забором. В этом дворе размещались несколько ткацких светлиц, мыларни, где варилась пряжа, амбары, баня, контора.

По составу рабочих текстильных мануфактур 5,3% были крестьянами, 84,4% - посессионными, 10,3% - наемными. Преобладали, таким образом, посессионные мануфактуры, к которым рабочие были прикреплены государством и которые действовали под контролем государства. К 1776 году в результате законов Екатерины II доля наемных увеличилась до 40%, хоть принудительный труд все еще существовал[18].

Текстильную промышленность принято делить по виду сырья на подотрасли. Так выделяют льнопеньковую промышленность, которая готовила холст, полотно, парусину; шерстяную промышленность, в развитии которой выделяют три периода: медленный рост до 60-х годов, ускорение с 60-х годов, но в последние десятилетия XVIII века развитие снова затормозилось; хлопчатобумажную промышленность, которая в России появилась только во второй половине XVIII века, причем «задом наперед»: сначала возникли набивные предприятия, потом ткацкие, и лишь в последнюю очередь прядильные (уже в XIX веке).

Остальные отрасли цензовой промышленности

В XVIII веке лишь немногие отрасли промышленности были оформлены в заведения, доступные официальному учету. Заведение (или заводом) называлось производство, которое имело отдельное производственное помещение или сооружение: кожевня, винокурня, «будный майдан». Заведение было не обязательно мануфактурой или даже простой капиталистической корпорацией. Например, кожевню, в которой работали несколько человек, включая хозяина, можно отнести только к простому товарному производству, потому что хозяин здесь не был капиталистом: он существовал за счет своего труда, а не прибыли с капитала. Тем не менее, сведения о кожевнях в той или иной степени регистрировались отвечавшими за хозяйство чиновниками, учитывались авторами хозяйственных описаний и потому сохранились до нашего времени. Число кожевен можно было сосчитать и учесть. Такие предприятия, пусть маленькие, но доступные официальному учету, принято называть цензовыми. Таким образом, в ценз попадала мануфактура, простая капиталистическая кооперация и частично – простое товарное производство[19].

Но большая часть промышленности в ценз не попадало, потому что не была оформлена в доступные регистрации заведения. Так, полностью за пределами ценза оставалось производство одежды и обуви: портные и сапожники работали по домам. По домам, выполняя заказы потребителей, работали столяры. Ножи, ножницы, гвозди и прочие металлические изделия готовили кузнецы. Чиновники, ведущие учет, отличали ремесло, т.е. работу на заказ от работы на рынок, и ремесленников в ценз не включали. Кузнецы же явно относились к ремеслу. По этой же причине не включались в ценз мукомольные мельницы: мельники тоже работали на заказ и даже плату за помол брали мукой, а не деньгами. По домам коптилось мясо, приготовлялся сыр, выжималось растительное масло из семян льна и конопли. Почти вся пищевая и подавляющая часть легкой промышленности оставались вне ценза. Артели плотников строили дома, такие же артели по подрядам готовили суда, но они не имели отдельных производственных помещений, распадались с окончанием строительства, а потом собирались вновь, и учесть их как отдельные производственные объекты было невозможно.

В XVIII веке в составе цензовой легкой промышленности, кроме текстильной, зафиксировано пять отраслей: кожевенная, стекольная, фарфоро-фаянсовая, бумажная и галантерейная.

Кожевенная промышленность сравнительно рано попала в ценз, потому что одним из главных потребителей лосиной и обувной кожи была армия. Казенное потребление означало крупные заказы на стандартную продукцию, в результате чего возникали относительно крупные официально признанные заведения. Так, на лосином заводе (по выделке лосиной кожи для гвардейских лосин) под Москвой было занято в 1726 году 50-60 рабочих.

Стекольная промышленность была внесена в российское хозяйство извне, из-за границы. Первые стекольные заведения возникли в XVII веке, причем из четырех известных по меньшей мере два принадлежали иностранцам. К началу XVIII века ни одно из них не сохранилось. В 1725 году числилось восемь стекольных заведений, в том числе предприятие Мальцева, потомки которого потом заняли ведущее место среди стекольщиков России.

Фарфоро-фаянсовое производство также пришло к нам из-за границы. Первые предприятия этой отрасли возникли в России во второй половине XVIII века, в том числе императорский завод в Петербурге и завод Гарднера в Подмосковье.

«Привнесенной» отраслью была и бумажная промышленность. Бумажные заведения были в числе наиболее ранних промышленных предприятий в России: бумага была нужна для бюрократического аппарата. Первые четыре бумажных заведения возникли в XVII веке, но к началу XVIII века не числилось ни одного. В годы царствования Петра I возникло шесть бумажных предприятий, причем первыми из них начали действовать три казенных. Уже к концу царствования Петра I ввозилось только 20% потребляемой в стране бумаги, в 60-х годах – 6%, а в 90-х годах – 4%. Таким образом, собственное производство почти полностью удовлетворяло внутренние потребности.

Последней из отраслей промышленности, производившей потребительские товары в XVIII веке, была галантерейная промышленность. Под таким названием обычно объединяют разные производства с разной технологией: шляпное, позументное, пуговичное, сургучное, игольное. Это были предприятия, обслуживавшие дворян и чиновников: простому народу сургуч или позументы были ни к чему, как и форменные металлические пуговицы. Шляпы этими предприятиями производились тоже для дворян. Войлочные шляпы для народного потребления готовились в кустарных промыслах. Все эти производства пришли из Западной Европы. К концу царствования Петра I действовало 6 таких заведений: 3 шляпных, 2 пуговичных, 1 игольное, в 50-х годах – 10, а к началу XIX века число выросло до 90[20].

Из пищевой промышленности в цензовые предприятия были оформлены только две отрасли (винокурение и солеварение). Они уже в XVII веке входили в сферу казенных фискальных интересов.

В начале XVIII века всю продукцию винокуренных заводов полагалось сдавать в казну по установленным ценам, а затем продажа «питей» или сдавалась на откуп, или продавалась непосредственно государством. Доходы козны от питейной операции выросли с 1,2 млн. руб. в 20-х годах до 12,6 млн. руб. в конце XVIII века, т.е. в 10 раз.

Огосударствление промышленности при Петре I коснулось и солеварения. С 1705 года вводится казенная продажа соли. Всю соль теперь надлежало сдавать государству, а государство продавало ее вдвое дороже, чем платила поставщикам.

Из тех отраслей, которые принято относить к тяжелой промышленности, кроме горно-металлургической «цензового» уровня достигли металлообрабатывающая и химическая.

Ведущее место в металлообработке занимало производство вооружения. Именно ради производства вооружения стали строить на Урале горные заводы, которые по замыслу должны были стать и военными. Однако развитие пошло по пути отделения собственно военного производства от металлургического. Сразу же оказалось, что стрелковое и холодное оружие на горных заводах готовить нецелесообразно: для этих производств требовалось немного металла, зато была необходима высокая квалификация мастеров-оружейников. Главным предприятием по выпуску стрелкового оружия оставалась Тульская оружейная слобода. Второе место занял Сестрорецкий завод.

Производством артиллерийской продукции вначале занимались уральские казенные заводы. Однако пушки этих заводов, на которых объединялись горное, металлургическое и военное производства, не соответствовали возросшим требованиям к качеству артиллерии. Поэтому артиллерийское производство отделилось от военного. Некоторые казенные горные заводы стали артиллерийскими, а металл для производства получали с Урала. К таким заводам относятся Олонецкие и Луганские.

Аналогичный сдвиг специализации испытывали и частные горные заводы западных районов. Их рудные месторождения истощались, в производстве металла они не могли конкурировать с Уралом, зато значительную часть металла они превращали теперь в изделия – в металлическую посуду, косы и т.п.

В начале XVIII века среднегодовая продукция химической промышленности оценивалась в 117 тыс. руб. Главное место среди химических производств занимали казенные, занятые производством пороха и его ингредиентов – селитры и серы. В начале столетия порох, сера и селитра составляли по стоимости 87% всей химической продукции. Второе место по стоимости продукции занимали лесохимические производства, которые также находились в сфере особых государственных интересов.

Производством пороха в начале XVIII века занимались казенный «зеленые мельницы» на Яузе, и по государственным заказам готовило порох около десятка частных заведений. Свободная торговля порохом не допускалась. Государство давало предприятиям «наряд» на год или несколько лет вперед, обеспечивая эти «наряды» сыреем – селитрой и серой.

В 1725 году указом Сената было предписано, что штат каждого частного порохового завода должен состоять из 75 человек с установленным жалованием и нормами выработки. Это требование практически исключало возможность частного предпринимательства, потому что мелкие предприятия таким образом оказывались вне закона, а крупные не могли увеличивать производство.

Первые селитренные заведения были основаны государством в районах Астрахани и Симбирска, потом появились частные. Казенные заводы по производству серы в районе Самары составили целый «серный город». Частные заведения по производству селитры и серы были обязаны сдавать всю продукцию государству по установленным ценам. В сфере казенных интересов находилась и лесохимическая промышленность, т.е. производство поташа и смолы. Поташ и смола были важными статьями российского экспорта, и торговля ими являлась казенной монополией.

В начале XVIII века 70% поташа в России производилось на казенных Починковских промыслах. Были и другие казенные промыслы, а кроме того, на государство работали частные промышленники.

Смолокурение до Петра I находилось на стадии крестьянских промыслов. При Петре I была сделана попытка организации казенного смолокурения при корабельных верфях в Архангельске и Петербурге. Но казенное смолокурение оказалось неэффективным, и в дальнейшем смола по-прежнему закупалась у крестьян-промышленников по низкой цене.

Производство химикатов – купороса, азотной кислоты, квасцов – в XVIII веке только еще начиналось. Первый химический завод Савелова и братьев Томилиных был в 1720 году построен под Москвой, потом появились другие предприятия. Как правило, производство на них было смешанным: купорос или азотная кислота изготавливались наряду с красками, а часто – в виде вспомогательной продукции[21].

Заключение

Преобразования первой четверти 18 в. позволили России сделать определенный шаг вперед. Страна получила выход к Балтийскому морю. Было покончено с политической и экономической изоляцией, укрепился международный престиж России, она стала великой европейской державой. Укрепился господствующий класс в целом. Была создана централизованная бюрократическая система управления страной. Усилилась власть монарха, и окончательно установился абсолютизм. Шаг вперед сделали русская промышленность, торговля, сельское хозяйство.

Продвижение России вперед было быстрым, решительным. Но все эти преобразования происходили зачастую путем насилия, через страдания народа, через крутую ломку обычаев, привычек, психологии людей, нежелание считаться с внутренними условиями для реформ[22].

И все же значение великих перемен в России, осуществленных в эпоху Петра I, трудно переоценить.

А.С.Пушкин, который неоднозначно относился к личности Петра I, отмечал, что многие решения царя «жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом». Но с другой стороны говорил о выдающейся роли Петра I в истории России, поэтому дана такая яркая характеристика:

То академик, то герой,

То мореплаватель, то плотник,

Он всеобъемлющей душой

На троне вечный был работник.

Промышленное строительство при Петре I привело к созданию мощной экономической базы, столь необходимой развивающейся нации, и одновременно к существенному приостановлению тенденций капиталистического развития страны, движения по тому пути, по которому уже давно шли другие европейские народы.

Петр I не только создал промышленность России, но и признал за ней широкое государственное значение. Торговля и промышленность стали при нем не только доходной статьей казны, но и важной стороной государственного строительства, как сила, поднимающая благосостояние страны. Так Посошков говорил, что «мощный толчокъ вверхъ, данный Петромъ, сообщилъ русской торговле и промышленности движенiе въ гору, а не подъ гору.»[23].

Таким образом, можно выделить главные особенности развития промышленного предпринимательства в России в начале XVIII века

1) Продолжая традиции XVII века, в первую очередь развивались отрасли, обслуживавшие потребности государства, а не населения: военное производство, а также производство тех товаров, торговля которыми была государственной монополией.

2) Продолжением этих традиций было и то обстоятельство, что в первую очередь стало развиваться государственное предпринимательство, которое переросло в систему государственной регламентации всей промышленности. Особое место в этой системе заняла уникальная форма посессионной мануфактуры, которая подчиняла частное предпринимательство государственному управлению.

3) Наконец, особенностью была и крепостная мануфактура, особая форма промышленного производства, которая не существовала в Западной Европе. Она была, в сущности, естественным продолжением административно-принудительных методов государственной регламентации промышленности.

Примечания

[1] Сметанин С.И. История предпринимательства в России: курс лекций – М., Палеотип; Логос, 2002 – 196с.

[2] Козлова Н.В. Российский абсолютизм и купечество в XVIII веке – Москва «Археографический центр» 1999

[3] Ковнир В.Н. История экономики России – Учебное пособие – М., Логос, 2005 – 472с.

[4] Орленко Л.В. История торговли: Учебное пособие – М., ИД «ФОРУМ»: ИНФРА – М., 2006 – 352с.

[5] Орленко Л.В. История торговли: Учебное пособие – М., ИД «ФОРУМ»: ИНФРА – М., 2006 – 352с.

[6] Ковнир В.Н. История экономики России – Учебное пособие – М., Логос, 2005 – 472с.

[7] Лященко П.И. История народного хозяйства СССР, том I докапиталистические формации, ОГИЗ – 1947

[8] Лященко П.И. История народного хозяйства СССР, том I докапиталистические формации, ОГИЗ – 1947

[9] Лященко П.И. История народного хозяйства СССР, том I докапиталистические формации, ОГИЗ – 1947

[10] Князьков С. Из прошлого Русской земли. Время Петра Великого. Репринтное воспроизведение издания 1909г. – М., Планета, 1991 – 712с.

[11] Сметанин С.И. История предпринимательства в России: курс лекций – М., Палеотип; Логос, 2002 – 196с.

[12] Сметанин С.И. История предпринимательства в России: курс лекций – М., Палеотип; Логос, 2002 – 196с.

[13] Сметанин С.И. История предпринимательства в России: курс лекций – М., Палеотип; Логос, 2002 – 196с.

[14] Сметанин С.И. История предпринимательства в России: курс лекций – М., Палеотип; Логос, 2002 – 196с.

[15] Анисимов Е.В. Время петровских реформ – Л., Лениздат, 1989 – 496с.

[16] Сметанин С.И. История предпринимательства в России: курс лекций – М., Палеотип; Логос, 2002 – 196с.

[17]Князьков С. Из прошлого Русской земли. Время Петра Великого. Репринтное воспроизведение издания 1909г. – М., Планета, 1991 – 712с.

[18]Сметанин С.И. История предпринимательства в России: курс лекций – М., Палеотип; Логос, 2002 – 196с.

[19]Сметанин С.И. История предпринимательства в России: курс лекций – М., Палеотип; Логос, 2002 – 196с.

[20]Сметанин С.И. История предпринимательства в России: курс лекций – М., Палеотип; Логос, 2002 – 196с.

[21] Сметанин С.И. История предпринимательства в России: курс лекций – М., Палеотип; Логос, 2002 – 196с.

[22] Ковнир В.Н. История экономики России – Учебное пособие – М., Логос, 2005 – 472с.

[23] Князьков С. Из прошлого Русской земли. Время Петра Великого. Репринтное воспроизведение издания 1909г. – М., Планета, 1991 – 712с.