Реферат: Коллективизация и индустриализация в БССР

Реферат: Коллективизация и индустриализация в БССР

Содержание

1. Индустриализация. 2

1.1 Введение. 2

1.2 Первая пятилетка. 3

1.3 Вторая и третья пятилетки. 6

2. Коллективизация. 9

3. Итоги. 23

Литература. 24

1. Индустриализация

1.1 Введение

В середине 1920-х г. Беларусь имела 3,4 % населения СССР, а выпускала всего 1,6 % промышленной продукции. В республике преобладали деревообделочная, пищевая и легкая отрасли промышленности. Рабочие, занятые в кустарно-ремесленной промышленности, составляли почти ѕ рабочих республики. Удельный вес инженеров и техников составлял менее 2 % общего количества занятых. Условия в которых находилась республика, диктовали необходимость более интенсивного промышленного развития.

Курс на индустриализацию был взят на XIV съезде ВКП(б) и Х съезде КП(б) (декабрь 1925). В советской модели индустриализации акцент делался на развитие передовых в то время отраслей, материальной основы военно-промышленного комплекса. Однако с середины 1920-х г. и до конца 1-й пятилетки в БССР основное внимание уделялось развитию легкой и пищевой промышленности, что было обусловлено достаточными запасами местного сырья, кадрами, традициями. Основные средства направлялись в топливную, деревообделочную, бумажную, кожевенную и пищевую отрасли, так как развитие их требовало меньше капиталовложений и времени. Часть средств была направлена на развитие энергетики, машиностроения и на производство строительных материалов.

Курс на индустриализацию требовал огромных капиталовложений, перераспределения средств в пользу промышленности, тем более, что денежная эмиссия свела до нуля положительные результаты денежной реформы.

В конце 1920-х гг. с ускорением индустриализации компенсаторами отсутствия притока зарубежного капитала в СССР рядом с перекачиванием средств из аграрного сектора в промышленный стали сведение до минимума непроизводственных расходов: сокращение накладных расходов, ускорение оборота средств, снижение себестоимости продукции, рационализация производства, повышение продуктивности труда, укрепление трудовой дисциплины; трудовой энтузиазм народа, «добровольно-принудительные» займы у трудящихся, широкое использование внеэкономического принуждения и конфискаций.

В результате перезаключения коллективных договоров, тарифной реформы, пересмотра норм выработки увеличилась уравниловка, что вызывало неудовлетворение рабочих, которое выявлялось в форме жалоб и коллективных обращений к руководству, кратковременных забастовок. Неудовлетворение рабочих партийно-государственное руководство направляло против «буржуазных» кадров, которых обвиняли в бесхозяйственности и преднамеренном вредительстве. Были инспирированы политические процессы против интеллигенции, представители которой работали в руководстве предприятий, в наркоматах, учебных и научных учреждениях и др. Кроме стимулирования «антиспецовской» кампании одной из форм стала апелляция к классовым чувствам рабочих, провозглашение курса на ускорение социалистических преобразований, ставка делалась не на материальную заинтересованность трудящихся, а на моральное стимулирование (так, за выдающиеся успехи можно было получить звание героя пятилетки).

1.2 Первая пятилетка

С 1928 г. экономика и культура БССР развивались в соответствии с 5-летними перспективными планами. За годы первой пятилетки в республике было построено 78 крупных, 480 мелких и средних промышленных предприятий, в том числе швейная фабрика «Знамя индустриализации», чулочно-трикотажная фабрика имени «КИМ»(Коммунистический Интернационал Молодежи) в Витебске, Могилевская фабрика искусственного волокна, завод сельскохозяйственных машин в Гомеле и самая крупная в республике электростанция БелДРЭС и др. Продукция металлообрабатывающей отрасли выросла в 3,8 раз, пищевой – в 4,7, кожевенно-обувной – в 6, швейной – почти в 13. В Беларуси были созданы топливная, машиностроительная, химическая отрасли промышленности, наладилось производство искусственного волокна, трикотажа. В 1932 г. в республике выпущено 1500 металлорежущих станков и более 13 тыс. различных сельскохозяйственных машин. Однако плановые показатели пятилетки не были выполнены. Объем промышленного производства БССР за пятилетку увеличился в 2,7 раза, а планом определялся рост в 3,7 раза; план капитального строительства выполнен на 68,1 %.

К началу 1930-х гг. была ликвидирована безработица в городах. Однако оплата работы рабочих оставалась довольно низкой. Государственная система обеспечения не гарантировала достаточного уровня потребления. Даже за продуктами, которые распределялись по карточкам, выстраивались огромные очереди. Цены на свободном рынке для абсолютного большинства трудящихся были недоступны. Чтобы воспрепятствовать падению жизненного уровня рабочих, еще с начала 1920-х гг. при фабриках и заводах создавались сельские вспомогательные хозяйства, сеть закрытых рабочих кооперативов и отделений рабочего обеспечения. В конце 1933 г. в БССР насчитывалось 108 ЦРК и 98 ОРО. ЗРК имелись на 105 крупнейших предприятиях республики и на начало 1934 г. охватывали более 100 тыс. рабочих и служащих. В 1934 г. вспомогательные хозяйства предприятий республики имели 27 тыс. га земли, под коллективными огородами – около 8 тыс. га; с общего количества рабочих семей промышленных городов 22 % имели индивидуальные участки, площадь которых составляла 6,9 тыс. га.

В 1931─середине 1932 г. экономическая политика была немного подкорректирована. Начала искореняться уравниловка и обезличка на производстве, вводился хозяйственный расчет, разворачивалась колхозная торговля; отменены дискриминация специалистов при назначении их на руководящие должности на предприятиях, дети инженерно-технических работников получали равные права с детьми индустриальных рабочих. Милиции, уголовному розыску и прокуратуре запрещалось вмешиваться в производственную жизнь предприятия и вести следствие без специального разрешения дирекции предприятия или вышестоящих органов. На промышленных предприятиях упразднялись официальные представительства ОГПУ.

Весной 1932 г.начались антиправительственные выступления в городах в связи с сокращением количества горожан и рабочих, централизованно обеспечивающихся продуктами питания и снижением норм карточного обеспечения хлебом.

С середины 1932 г. вводился жесткий контроль над фондом заработной платы и дисциплиной на предприятиях. За один прогул рабочего увольняли с работы, лишали карточек и выселяли из квартиры; виновных в выпуске недоброкачественной продукции притягивали к уголовной ответственности с лишением воли не менее чем на 5 лет. Чисткой городов и выселением “чуждых, дезорганизаторских элементов” сопровождалось введение паспортной системы. В соответствии с Инструкцией Бюро ЦК КП(б)Б “О порядке проверки и допуска вновь принимаемой рабочей силы промышленными предприятиями, об охране и упорядочении пропускной системы” (1934 г.) запрещалось принимать на работу: лиц, лишенных избирательных прав и прав по суду; удаленных с заводов в порядке чистки; уволенных с заводов, колхозов и совхозов за воровство, нарушение трудовой дисциплины; бывших офицеров и добровольцев, бывших полицейских, жандармов, служителей культа и кулаков; осужденных за вредительство, контрреволюцию, диверсионные акты, шпионаж, подделку документов; административно высланных.

Ноябрьский пленум (1934 г.) ВКП(б) принял решение об отмене в СССР с 1 января 1935 г. карточной системы на хлеб. Затем были отменены карточки на мясные и рыбные продукты, жир, сахар, картофель и на промышленные товары. Однако это был в большей степени пропагандистский акт. Проблемой было купить буквально все. В городах выстраивались огромные очереди. Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР с 25 июля 1936 г. были установлены нормы отпуска товаров в одни руки. Прокуратура должна была организовать ряд показательных процессов по делам о спекуляции, НКВД – в месячный срок выслать из Москвы, Ленинграда, Киева и Минска в административном порядке по 5 тыс. человек, которые занимались спекуляцией товарами широкого потребления. Ситуация с товарным дефицитом особенно обострилась в конце 1930-х гг. В Гомеле хлеб продавали по спискам, в Витебске, Борисове и др. местах его доставляли на дом в соответствии с заранее сложенными списками.

1.3 Вторая и третья пятилетки

Во второй пятилетке темпы промышленного строительства были несколько снижены, сокращалось финансирование капитального строительства. На смену подозрительному отношению к высоким заработкам и проповеди аскетизма пришла идеология «культурной и зажиточной жизни», поддерживалась выплата сверхвысоких стахановских заработков. Промышленность республики в годы второй и третьей пятилеток развивалась достаточно высокими темпами. Объем валовой продукции с 1932 г. по 1937 г. вырос почти в 1,9 раз. Построены были такие крупные предприятия, как Оршанский льнокомбинат, Кричевский цементный, Гомельский стекольный, Могилевский авторемонтный заводы, вторая очередь БелДРЭС и др. Однако второй пятилетний план выполнен был не более чем на 77 %.

Значительную роль в производстве предметов потребления в 1930-е гг. продолжали играть кустари, количество которых стремительно сокращалось: в 1926 г. их насчитывалось 89 066, в 1935 г. – только 6385. Они были представлены широким спектром профессий, которые чаще всего не дублировали фабрично-заводское производство (пищевую, обувную, ювелирную, гончарную, швейную, бондарную и др.).

С 1935 г. развивалась такая специфическая форма социалистического соревнования, как стахановское движение. Руководство страны считало, что новое движение свидетельствует о возможности очередного «большого скачка» – резкого повышения продуктивности труда. На предприятиях начали проводить «сплошную стахановизацию» (тот факт, что стахановцам для рекордов готовили особые условия, не афишировался), что привело к массовой штурмовщине и дезорганизации, противостоянию между стахановцами и руководством предприятий. Следом за ростом продуктивности труда отдельных стахановцев повышались нормы выработки, снижались расценки, что вызывало недовольство рабочих. Сталин объявил, что дальнейшее развитие движения зависит от решительной борьбы с «саботажниками», «консерваторами», был дан сигнал к выявлению «врагов стахановского движения», начались поиски и разоблачения «троцкистов», виновных в отсутствии сырья, ухудшении качества продукции и др. Стахановцы начали активно вливаться в ряды партии и общественных организаций.

В результате эмиссии денег росла инфляция, поднимались цены. С 1928 г. по 1940 г. стоимость хлеба увеличилась в 11, на сукно – в 13 раз. Реальная зарплата отставала от роста цен. Увеличение количества городского населения при недостаточном жилищном строительстве привело к снижению средней площади на одного горожанина. В 1938 г. в Гомеле на одного жителя приходилось 3,4, в Витебске – 3,2 кв. м жилой площади. Жильем нередко становилось переполненное, необорудованное общежитие барачного типа.

В связи с ухудшением международного положения руководство в конце 1930-х – начале 1940-х гг. приняло новые законы в промышленности и сельском хозяйстве, которые предусматривали более тяжелые меры наказания за нарушение трудовой дисциплины. Был установлен 8-часовой рабочий день и 7-дневная рабочая неделя, опоздание на 20 минут влекло за собой увольнение, самовольное оставление работы рабочими, служащими, трактористами и комбайнерами МТС – тюремное заключение от 2 до 4 месяцев, прогул – приговор к исправительным работам по месту работы с удержанием 25 % заработка. Приказ от 10 июля 1940 г. приравнивал выпуск недоброкачественной продукции к вредительству. Одновременно на производстве развернулась борьба с очередями и продуктово-мануфактурным десантом в городах, началось патрулирование вокзалов и поездов.

Несмотря на особенности проведения индустриализации в БССР (запрещение союзным правительством строительства в западных приграничных районах республики крупных промышленных предприятий, значительные потери от разницы цен на привозные промышленные товары и низкие на вывезенные сельскохозяйственные продукты и древесину), к концу 1930-х гг. БССР превратилась из аграрной страны в аграрно-индустриальную.

2. Коллективизация

В 1929─1940 гг. в республике введены в действие и реконструированы 1863 предприятия, которые выпускали 90 % продукции. Беларусь вывозила в значительных размерах промышленную продукцию в другие районы СССР. Изменилась и социальная структура населения. В соответствии с переписью населения 1939 г. доля рабочих в составе населения достигла 21,9 %, доля интеллигенции выросла до 14,5 %; фактически был ликвидирован социальный пласт мелких предпринимателей, торговцев, ремесленников и др. представителей частной сферы. Одной из целей законов об обязательных поставках государству хлеба, подсолнухов, картофеля и скота колхозами и единоличниками (1933 г.), о закупках хлеба потребительской кооперацией (1934 г.) было повышение заинтересованности колхозников и единоличников в производстве сельскохозяйственной продукции, создание более благоприятных условий для роста урожайности и развития колхозной торговли. Хлеб, который оставался после выполнения обязательных поставок (а для колхозов – и натуральной платы МТС) оставался в распоряжении производителей.

Согласно постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 января 1934 г. закупки хлеба у населения производились только на основе добровольности. Однако директивой от 31 августа 1934 г. колхозы, выполнившие планы хлебозаготовок и натуроплаты, обязывались до распределения доходов по трудодням создать фонды для выполнения плана государственных закупок.

С целью как можно больше взять хлеба в колхозах были созданы политические отделы при МТС, которые были ориентированы на проведение в деревне чрезвычайных мер.

Сельсоветам и райкомам партии было предписано выполнять задачи, поставленные перед ими политотделами. В 1933─1934 гг. в БССР создано 72 политотдела. В соответствии с директивой пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) (январь 1933 г.) они проводили общую чистку кадров колхозов и МТС.

С мая 1932 г. по май 1933 г. из республики выслано 35 тыс. крестьянских семей, на протяжении 1933 г. в колхозах «выявлено» и исключено 2700 «кулаков-вредителей», за «враждебную» деятельность сняты 1544 работник. В 1933─1934 гг. органами НКВД в БССР ликвидирована 3281 «контрреволюционная группировка и организация». С общего количества репрессированных и высланных за это время около 10 тыс. составляли так называемые социально чуждые и контрреволюционные элементы, около 2,5 тыс. бывшие колхозники. В таких условиях с 1 января 1933 г. по 10 сентябрь 1934 г. зарегистрировано 1163 террористических акта в деревне, в том числе 117 убийств активистов и 861 поджог колхозных дворов.

Со второй половины 1934 г. усилились темпы коллективизации: в январе 1935 г. ее процент составил 72,6 %, в конце года – 85,6 %. Хлебопоставки 1934 г. были выполнены, несмотря ни на что. Мощным пропагандистским актом была отмена карточной системы обеспечения.

В середине 1930-х гг. часть единоличных крестьян, воспользовавшись ослаблением внимания к ним со стороны властей, стала на путь предпринимательства, повысила производительность своих земельных наделов, имела дополнительный заработок (работа на лесоразработках, кустарный промысел, извоз и т. д.) и выполняла все государственные обязательства. В 1934─1935 гг. ставки налога для единоличных хозяйств снова пересмотрены, относительно них предусматривалась значительно более тяжелая штрафная политика, чем относительно колхозников. С 1935 г. дополнительному обложению подлежали и колхозники, которые имели постоянные доходы от кустарных промыслов. В соответствии с примерным уставом сельскохозяйственной артели, принятым на втором съезде колхозников-ударников (февраль 1935 г.), колхозники получили определенную юридическую гарантию от государства на ведение приусадебного хозяйства. В зависимости от региона колхознику разрешалось иметь от 0,25 до 0,5 га приусадебной земли, 1─3 коровы и неограниченное количество мелкого скота и птицы. Участки играли важную роль в валовом производстве животноводства и овощей, а к концу второй пятилетки значительно обогнали колхозы по количественным и качественным показателям. В 1938 г. они занимали 3,8 % всех площадей, а давали 45 % всей сельскохозяйственной продукции. Устав закрепил “остаточный принцип” распределения колхозной продукции по трудодням. Вместе с тем были упрощены условия приема в коллективные хозяйства.

В 1935─1936 гг. заканчивался установленный законом срок 5-летней высылки «кулаков», большинство из них стремилось возвратиться на прежнее место жительства. Восстановление в правах высланных крестьян сопровождалось запретом их отъезда с места ссылки. Одновременно проводилось масштабное освобождение и снятие судимости с служебных лиц, осужденных в 1932─1934 гг. за «саботаж хлебозаготовок». В 1936 г. началась проверка репрессированных по постановлению от 7 августа 1932 г. В 1937 г. все кулаки и уголовники, которые вернулись после отбытия срока высылки, были взяты на учет, наиболее опасные из них снова арестованы и расстреляны, менее активные – высланы.

Статус колхозника давал определенные политические и социальные права, однако не все крестьяне принимались в них. Кроме того, за невыход на работу в колхоз, нежелание обобществить коня, крадеж, подрыв дисциплины в 1937 г. было исключено из колхозов по разным данным от 4 до 6 тыс. хозяйств, сами вышли из колхозов около 15,5 тыс. В 1938 г. приняты постановления, которые защищали членов колхозов, особенно отходников и их семьи от необоснованного исключения. В деревне наблюдалась тенденция передачи колхозных земель в аренду колхозникам в размере, значительно превосходящем установленные законом нормы. В начале 1938 г. проведена проверка по фактам нарушения устава сельскохозяйственной артели. Было выявлено, что около 13 тыс. хозяйств имели по две и более коровы, значительная часть крестьян имела лошадей и волов, бьльшие приусадебные наделы, чем позволялось. На основе решений ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)Б в БССР было проведено обобществление частного рабочего скота колхозников и «обрезка» приусадебных участков крестьян в соответствии с нормами устава.

В 1939 г. в колхозах был введен определенный минимум трудодней (для БССР─ 80), что фактически делало дисциплину в колхозах более жесткой. Рекомендовалось сократить приусадебные наделы колхозников, вводился дополнительный налог на крестьянские сады; колхозникам запрещалось косить для своих коров сено на колхозных лугах; увеличивались нормы поставок хлеба и мяса. В результате натуральная оплата трудодней была снижена без денежной компенсации.

Завершению коллективизации в Беларуси препятствовала хуторская система землепользования, поэтому был взят курс на ликвидацию последних хуторских хозяйств путем так называемого «стягивания». Сселение проводилось без необходимой подготовки. Так, из Полоцкого района сообщали, что 60 % переселенных живут в сараях. Были зафиксированы случаи активного и даже вооруженного сопротивления, некоторые единоличники вместо перевоза бросали свое хозяйство и шли в город. За 1939—1941 гг. переселено или совсем разбурено было 192 тыс. хуторов.

В 1920─1930-е гг. в БССР репрессировано и выслано за пределы республики более 250 тыс. крестьян, более 600 тыс. человек мигрировали из БССР в другие республики.

С присоединением к БССР в сентябре─ мае 1939 г. Западной Беларуси партийно-советские власти приняли меры по проведению там коллективизации. К июню 1941 г. на территории западных областей Беларуси организовано 1115 колхозов, которые объединяли 49 тыс. крестьянских дворов (6,7 % общего количества). В то время колхозам принадлежало 7,8 % всей земли. На землях помещичьих имений создавались совхозы (в первой половине 1940 г. их организовано 28). Одновременно с коллективизацией проводилась обрезка земель так называемых кулацких хозяйств, репрессии и высылка осадников и др.

К началу Великой Отечественной войны степень обобществления хозяйств в восточных областях республики достигла 93,4 %, а по посевной площади – 96,2 %. В 1932─1940 гг. средний размер сельскохозяйственной артели увеличился с 36 дворов до 75, посевная площадь – с 215 до 367 га. Примерно такими же были и совхозы. К 1941 г. в БССР их было 132 и они владели 0,9 % всей площади сельскохозяйственных угодий.

В 1940 г. в восточных областях БССР было 236 МТС, тракторный парк составлял 9,7 тыс. машин. Однако в определенной степени механизированы были только запашка, сев, уборка зерновых.

В конце 1920-х гг. рост сельскохозяйственного производства стал замедляться.

Возникла идея разрешения зерновой проблемы на базе колхозов и совхозов, тем более что в 1928 г. показатели их производства были более высокие, чем в единоличном секторе. Первые коллективные хозяйства в Беларуси появились уже в конце 1917—начале 1918 г. Однако в годы НЭПа интерес к коллективным формам хозяйствования снизился. В 1927 г. на территории БССР существовало 416 небольших колхозов, созданных в основном на помещичьих и церковных землях. Среди их членов преобладали безземельные крестьяне и батраки, количество крестьян, которые вступали в колхозы со своими земельными наделами, не превышало 1/5. Одновременно создавались совхозы, в 1925 г. в БССР их было 154.

Вопрос о коллективизации сельского хозяйства как основной задачи в деревне был поставлен на XV съезде ВКП(б) (декабрь 1927 г.). Несмотря на широкую агитацию за создание колхозов, административные меры по отношению к неплательщикам налогов и укрывателей хлеба, резкий рост налогов в отношении к зажиточным крестьянам, материальную и финансовую помощь коллективным хозяйствам, создание новых колхозов и вступление в них единоличников в 1928─первой половине 1929 г. не приобрело широких масштабов. Количество колхозов за это время в БССР увеличилось с 611 до 1543, а крестьян в них – с 8 до 12,9 тыс. человек (удельный вес коллективизированных хозяйств – около 1,5 %). Среди членов колхозов беднейшие крестьяне составили около 69 %, середняки – 31 %.

В ноябре 1929 г. был взят курс на форсированную коллективизацию. Наркомзем БССР был подвергнут критике за отсутствие точной (определенной) линии в проведении коллективизации. Запрещены хуторская и мелкопоселковая формы землепользования, проводилась «чистка» земельных органов от «классово-враждебных» элементов.

Вслед за зерновыми районами СССР сплошная коллективизация и выкачивание денег из деревни (страховые взносы, займы по сельскохозяйственному кредиту, самообложение, вкладные операции, конфискации) начали проводиться в других регионах. В обстановке гонки темпов коллективизации, нарастающего давления сверху, развернулось «соревнование» местных организаций за более быстрое проведение коллективизации. Под угрозой раскулачивания и высылки крестьяне вынуждены были вступать в колхозы. К началу 1930 г. процент коллективизации в БССР поднялся до 20,9 % (165,3 тыс. крестьянских хозяйств). К 1 марта 1930 г. в БССР в колхозах насчитывалось 58 % крестьянских хозяйств. 10 февраля 1930 г. ЦК КП(б)Б направил в ЦК ВКП(б) докладную записку с предложением признать БССР республикой сплошной коллективизации. Чрезмерно быстрое создание большого количества колхозов при отсутствии опыта их ведения, нехватке кадров сельских руководителей, специалистов и техники только увеличили дезорганизацию в сельском хозяйстве. Реакцией крестьянства на форсирование темпов коллективизации и принудительное обобществление средств производства стало массовое уничтожение скота (до мая 1930 г. поголовье коней и крупной рогатой скотины сократилось более чем на четверть и продолжало сокращаться).

В январе 1930 г. всем окружкомам и райкомам КП(б)Б был разослан секретный циркуляр «О ликвидации кулачества как класса», согласно которому «прием кулаков в члены всех видов кооперации» запрещался, приказывалось «вычистить» всех принятых кулаков со всех видов кооперации, а внесенные ими паи конфисковать.

Директивами центральных органов управления, принятыми в январе─феврале 1930 г., количество раскулаченных по районам определялось в 3─5 % всех крестьянских дворов, а по республике в целом – 4,2 % (34 тыс.), что было значительно больше реального количества зажиточных хозяйств (около 2 %). До 20 % раскулаченных высылались в лагеря, остальных 80 % расселяли за пределами колхозов. В раскулаченные попадали середняки и бедняки, которые не хотели вступать в колхозы.

В некоторых районах процент раскулаченных достигал 15, а лишенных избирательных прав, что сопровождалось лишением всех политических прав и социальных гарантий, – 20 % крестьян.

В связи с геополитическим положением БССР (ей отводилась роль западного форпоста СССР) из пограничных районов республики еще до начала массового раскулачивания в отдаленные районы СССР было выселено 2 тыс. кулаков, а их семьи сосланы позже.

На апрельском (1930 г.) пленуме отмечалось, что за пределы БССР выселено около 40 тыс. человек, однако примерно 2/3 осталось. Согласно официальным данным к концу мая 1930 г. в БССР было раскулачено 15 629 кулацких хозяйств, а их имущество передано в неделимые фонды колхозов.

Выявление и выселение кулаков проводили органы государственной безопасности, местные органы власти и их актив (группы бедноты, рабочие бригады, двадцатипятитысячники, работники политических отделов МТС и совхозов, уполномоченные районных и окружных партийных, советских, комсомольских, профсоюзных и кооперативных органов). Замена курса “ограничения кулачества” политикой “ликвидации кулачества как класса в связи со сплошной коллективизацией” привела к росту беззакония и репрессий. Раскулачивание нередко имело характер не только экспроприации их основных средств производства, но и конфискации всего имущества, включая предметы личного обихода. Кроме главной задачи — коллективизации — массовое выселение кулачества позволяло провести хозяйственное освоение отдаленных малонаселенных или необжитых районов СССР, получить дешевую рабочую силу для лесоразработок, горнорудной промышленности, раскорчевки тайги и т. д.

Задачам стимулирования сплошной коллективизации была подчинена и налоговая политика страны. Постановлением ЦИК и СНК СССР о едином сельскохозяйственном налоге от 23 февраля 1930 г. устанавливались 3 системы обложения: колхозов и колхозников, единоличных хозяйств, кулацких хозяйств. Для первых был определен принцип пропорционального обложения доходов, единоличные и кулацкие хозяйства облагались налогом в индивидуальном порядке по специальной прогрессивной шкале. Кроме сельскохозяйственного налога последние должны были платить еще самообложение и так называемый культсбор. В результате нередко поборы с таких хозяйств превышали их годовой доход. Кулацкие хозяйства, которые не выполняли установленные для них сельсоветом нормы твердого задания в указанный срок, подлежали ответственности в уголовном порядке.

Коллективизация и раскулачивание вызвали неудовлетворение и сопротивление широких крестьянских масс. Сопротивление было активное (стихийные бунты, вооруженные выступления, поджоги, террористические акты против партийно-советского аппарата и его актива, разгром помещений органов власти и др.) и пассивное (побеги в города, на стройки и лесоразработки, уничтожение собственной скотины, трудовой саботаж и др.). Только за 3 первых месяца 1930 г. в республике было зарегистрировано около 520 выступлений против коллективизации, а за первую половину 1931 г. – не менее 1169. Отмечалось стремление крестьян устроиться на работу в советские или хозяйственные учреждения с целью выхода из колхоза, однако с оставлением семьи в нем для получения приусадебного участка. Наиболее тяжелой по своим экономическим последствиям формой протеста против коллективизации было сознательное уничтожение собственной скотины перед вступлением в колхоз.

Вместо объективного объяснения ситуации И. В. Сталин всю вину за «перегибы» возложил на местных работников (статья «Головокружение от успехов», газета «Правда» от 2 марта 1930 г.). В свою очередь, резолюция Бюро ЦК КП(б)Б от 17 апреля 1930 г. «О борьбе с перегибами в колхозном движении» отмечала небольшевистский подход к середняку, указывала, что отдельные члены партии доходили до грубого принуждения, допускались аресты тех, кто не желал вступать в колхоз, а раскулачивание в ряде случаев затрагивало середняка. Крестьяне восприняли это как смену курса и начали выходить из колхозов. Однако возникли сложности с получением обратно скота, инвентаря, семян (значительная часть колхозного имущества была растранжирена). Даже в тех местах, где не чинились препятствия выходу, оценка внесенного крестьянами имущества оказывалась значительно заниженной и имела символический характер. К маю 1930 г. процент коллективизации снизился до 11 %.

Одновременно руководство решило вести раскол деревни экономическими методами: росли налоги на зажиточных крестьян, а беднота освобождалась от них. За невыплату кулаками налогов (составляли от 20 до 120 % , т. е. не только вся годовая прибыль, но и средства от вынужденной продажи части имущества) их имущество конфисковывалось и продавалось за бесценок, или бесплатно передавалось бедноте и колхозам; индивидуальные хозяйства облагались «твердыми заданиями» по основным видам сельскохозяйственной продукции.

Январский (1931 г.) пленум ЦК КП(б)Б снова отметил необходимость повышения темпов коллективизации. До 1 января 1932 г. ее процент поднялся до 50,4 % общего количества крестьянских хозяйств. Весной 1932 г. власти попробовали создать материальные стимулы для работников сельского хозяйства путем ведения сдельной оплаты труда. В постановлении ЦК ВКП(б) от 14 марта 1932 г. обсуждалось принудительное обобществление скота колхозами, более того, согласно с ней колхозы должны были оказать помощь бескоровным колхозникам в приобретении коров. На деле же положение изменилось мало: планы государственных заготовок были настолько нереальны, что колхозники не имели возможности приобрести в колхозе молодняк и не имели реальной возможности удерживать скот на личном подворье.

Согласно постановлениям СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 6 и 10 мая 1932 г. разрешалась торговля по ценам, которые складывались на рынке, доходы колхозов и колхозников от продажи на рынке продукции собственного производства не облагались налогами, а с единоличников взималось не более 30 %. Однако торговля разрешалась только после выполнения государственного плана, создания семенного и других фондов. В результате получалось, что в условиях недорода и стремления хлебозаготовителей выполнить план любой ценой у крестьян не было реальных шансов «развернуть торговлю хлебом».

Устав сельскохозяйственной артели 1930 г. позволял колхознику иметь небольшое личное вспомогательное хозяйство, однако не определял ее размеры и условия функционирования. Большевистское руководство рассчитывало, что по мере окончания коллективизации личный приусадебный надел колхозника утратит свое значение, поэтому его нужно сокращать. Реальность же свидетельствовала об обратном: пользуясь бесхозяйственностью колхозного руководства, крестьяне самовольно расширяли участки и вели на них мелкотоварное хозяйство. В марте 1933 г. ЦК ВКП(б) указал руководящим органам Беларуси на недопустимость такого положения, и СНК БССР принял постановление, согласно которому участок не должен был превышать 0,5 га и мог засеваться только огородными культурами или ранним картофелем. Началось выявление скрытых посевных площадей колхозников, виновных «в обмане государства» привлекали к уголовной ответственности.

Согласно закону от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» (прозванный в народе закон «О пяти колосках») за кражу колхозного и кооперативного имущества присуждался расстрел, а при смягчающих обстоятельствах – тюремное заключение не менее чем на 10 лет с конфискацией имущества, без права на амнистию. По этому закону в БССР на протяжении 1933─1934 гг. осуждено более 10 тыс. человек. В декабре 1932 г. членам Бюро ЦК приказывалось вести решительную борьбу по искоренении спекулянтов, перекупщиков, не останавливаясь перед выселением их из Беларуси и расстрелами. Органам ГПУ и судовым органам приказывалось усилить работу по взысканию твердых заданий с зажиточных крестьян и кулаков с использованием арестов, высылок, расстрелов; приняты постановления о борьбе с «тайным» помолом зерна крестьянами, утверждалась сеть мельниц, в районах, не выполнивших планы заготовок, велась решительная борьба и с помолом на ручных жерновах. Коммунисты, не обеспечившие выполнение норм хлебозаготовок, объявлялись помощниками кулаков и подлежали депортации вместе с ними или тюремному заключению на 5─10 лет, даже расстрелу.

Колхозы, признанные саботажниками, заносились на «черную доску». В такие колхозы прекращался завоз товаров, запрещались кооперативная и колхозная торговля, кредитование, досрочно взыскивались кредиты, закрывались все мельничные предприятия. ОГПУ предлагал проводить чистки таких колхозов от «чуждых» и контрреволюционных элементов, партийные ячейки подлежали роспуску. Результатом коллективизации и волюнтаристской экономической политики стал массовый голод 1932─1933 гг. Руководство скрывало реальную ситуацию, а факты бродяжничества и попрошайничества квалифицировало как диверсии классового врага и агентов Польши с целью агитации против советской власти. В БССР от голода погибло несколько тысяч человек (больше всего на Полесье).

В 1927 г. в стране возник кризис хлебозаготовок. План хлебозаготовок в Беларуси был выполнен только на 71,5%. Сокращение государственных заготовок зерна создало угрозу планам индустриализации, обострило социальные конфликты в городе и деревне. Предложения Н.И. Бухрина о выходе из кризиса путем отказа от чрезвычайных мер, подъеме крестьянского хозяйства и развитию разнообразных форм кооперации И.В. Сталиным и его соратниками были отклонены как уступка кулаку и проявление правого уклона. Перевод сельского хозяйства на путь крупного обобществленного производства стал рассматриваться как средство решения проблемы зерна и одновременно ликвидации кулачества как главного врага Советской власти. В Беларуси в правоуклонистских тенденциях были обвинены Народный комиссар земледелия Д.Ф. Прищепов и его сотрудники. Их обвиняли в идее насаждения хуторов, кулацких хозяйств, недооценке сложной машинной техники, перспектив колхозно-совхозного строительства. При этом совсем забывался тот факт, что советское законодательство допускало свободный выбор землепользования. Д. Прищепов, а также 29 других «правых уклонистов» были исключены из партии и репрессированы.Борьба с правым уклоном сопровождалась форсированием коллективизации, наступлением на кулака. Как известно, в Беларуси к концу первой пятилетки намечалось обобществить 18% посевных площадей. Но вскоре цифры были пересмотрены. Пятого января 1930 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В ответ на это постановление Пленум ЦК КП(б), проходивший 6 января 1930 г., принял решение коллективизировать к началу весеннего сева текущего года 75 - 80% крестьянских хозяйств. Десятого февраля 1930 г. ЦК КП(б) направил в ЦК ВКП(б) записку, в которой просил включить Беларусь в число районов сплошной коллективизации. Для проведения коллективизации в деревню были направлены сотни уполномоченных, которые не знали запросов крестьян. Часто угрожая наганом, они составляли списки «желающих» вступать в колхозы. Всех сопротивляющихся раскулачивали. К маю 1930 г. было раскулачено 15629 хозяйств. Уровень коллективизации стремительно повышался. Если в январе 1930 г. коллективизацией было охвачено 20,9% крестьянских дворов, то к марту этого же года уже 58%.

Главным итогом насилия при создании колхозов стало массовое недовольство и протесты крестьян, вплоть до вооруженных выступлений. Только в Беларуси в 1930 г. состоялось более 500 крестьянских выступлений. Перед вступлением в колхоз крестьяне резали скот. К маю 1930 г. поголовье крупного рогатого скота сократилось на 532,6 тысячи или на 25,6%. Нарастание скрытого, а временами и активного, сопротивления в деревне вынудило Москву вмешаться. Второго марта 1930 г. была опубликована статья Сталина «Головокружение от успехов», в которой он всю вину за допущенные «искривления» переложил на местных работников. Семнадцатого апреля 1930 г. бюро ЦК ВКП(б) приняло резолюцию «О борьбе с перегибами в колхозном движении». После этих решений начался отток крестьян из колхозов. С марта по июнь 1930 г. число коллективизированных хозяйств в Беларуси сократилось с 58% до 11,1%.Но и после этого должных выводов сделано не было. Одиннадцатого сентября 1931 г. бюро ЦК КП(б) приняло решение завершить коллективизацию в республике к весне 1932 г. Коллективизация проводилась прежними методами. Продолжалась практика раскулачивания. В 1932 г. было раскулачено еще 2775 крестьянских дворов. Весной 1932 г. вместо сплошной коллективизации начался активный выход крестьян из колхозов. За два-три месяца распалось 1002 колхоза, из которых ушло более 55 тысяч крестьянских хозяйств. Седьмого августа 1932 г. принимается закон о защите социалистической собственности (закон «О пяти колосках»). За кражу колхозной и кооперативной собственности вводился расстрел с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах - лишение свободы на срок не менее чем 10 лет с конфискацией всего имущества. Амнистия за такие преступления была запрещена. В БССР на протяжении 1933 - 1934 гг. по этому закону было осуждено более 10 тыс. человек. В результате такой политики в стране и республике начался голод. По оценкам самого Сталина, в 1933 г. в стране голодало 20-30 млн. человек. Но и в этих условиях репрессии не ослабевали. В их усилении свою роль сыграли политотделы при МТС, созданные в январе 1933 г. Только за год своей работы они «разоблачили» и исключили из колхозов 2700 «кулаков-вредителей», сняли с работы за враждебную деятельность 1544 работника. Активное участие политотделы приняли в чистке партии, которая была проведена в 1933 г. В Беларуси было исключено из партии свыше 6 тыс. коммунистов, 13,7 тыс. кандидатов в члены партии, что составляло соответственно 15,6 и 25% всего числа партийной организации республики. В годы второй пятилетки коллективизация в Беларуси фактически была завершена. В колхозы было объединено 87,5% крестьянских хозяйств и обобществлено 96% посевных площадей. На колхозных полях работало 8 тыс. тракторов, 600 комбайнов. Однако производственные показатели в конце 30-х гг. оставались на уровне доколхозной деревни. Урожайность зерновых культур составляла в 1933 г. 6,3 ц с 1 га, в 1940 - 7 ц., а надой на одну корову - соответственно - 810 и 834 л. молока. Колхозники оставались самой низкой по оплате категорией населения. Коллективизация отдалила крестьян от средств производства и результатов их труда. Сложилась система планирования и командования колхозами. Колхозники не имели паспортов, что исключало возможность свободного перемещения, юридически привязывало к колхозу, придавало их труду принудительный характер. Социально-экономические результаты хозяйственного строительства в конце 20-30 гг. были противоречивы. С одной стороны, хозяйственное строительство создало в СССР хозяйственный комплекс, который выводил страну на рубеж мирового прогресса. На заложенной в 30-е гг. технической базе стала возможна победа в войне и восстановление разрушенного хозяйства. С другой стороны, социалистическое строительство сопровождалось огромными материальными и людскими потерями, были ликвидированы разные формы собственности, государство стало монополистом в сфере производства и распределения, сформировался затратный механизм хозяйствования, утвердилась командно-административная система руководства всеми сферами общественной жизни.

3. Итоги

Итогами проведения сталинского плана сверхиндустриализации и сплошной коллективизации стало создание современной на тот момент материально-технической базы в промышленности и сельском хозяйстве. Это обеспечило строительство нового социалистического строя в СССР, в том числе и БССР. Для выполнения задач модернизации (преобразования) страны руководством страны был использован массовый энтузиазм трудящихся. Путем огромного напряжения сил была построена мощная индустриальная база. В СССР утвердился индустриальный тип общества. Увеличилось количество городов и городского населения, что означало урбанизацию. Улучшились материальные условия жизни советских людей. Был достигнут высокий уровень образования, науки, культуры. Сталинская модернизация обеспечила строительство в стране так называемого «государственного социализма», как его характеризуют современные историки. В экономической области установилась единая государственная собственность на средства производства.

Литература

1.Панов С.В. Материалы по истории Беларуси/С.В.Панов; Минск: Аверсэв, 2007. –384с.: ил. – (Экзамены).

2.Панов С.В. История Беларуси: билеты: 10класс/ С.В.Панов; Минск: Аверсэв, 2008. – 112с. – (Экзамены).

3.Новiк Я.К. Гiсторыя Беларусi: 11 клас/ Мiнск: Народная асвета, 2002.