реферат
Главная

Рефераты по рекламе

Рефераты по физике

Рефераты по философии

Рефераты по финансам

Рефераты по химии

Рефераты по хозяйственному праву

Рефераты по экологическому праву

Рефераты по экономико-математическому моделированию

Рефераты по экономической географии

Рефераты по экономической теории

Рефераты по этике

Рефераты по юриспруденции

Рефераты по языковедению

Рефераты по юридическим наукам

Рефераты по истории

Рефераты по компьютерным наукам

Рефераты по медицинским наукам

Рефераты по финансовым наукам

Рефераты по управленческим наукам

Психология педагогика

Промышленность производство

Биология и химия

Языкознание филология

Издательское дело и полиграфия

Рефераты по краеведению и этнографии

Рефераты по религии и мифологии

Рефераты по медицине

Реферат: Евдокия Лукьяновна

Реферат: Евдокия Лукьяновна

Евдокия Лукьяновна

Вопрос о женитьбе царя Михаила Федоровича был очень важным, поскольку ему следовало основать новую династию и иметь крепкого и здорового наследника. Однако, как казалось, найти подходящую жену было очень непросто. Первую его невесту, Марию Хлопову, оболгали царские двоюродные братья, и она без всякой вины оказалась в сибирской ссылке. Вторая невеста, Мария Долгорукая, сразу после свадьбы тяжело заболела и через несколько месяцев умерла, видимо отравленная недругами и завистниками. Третью невесту было решено выбрать в ходе традиционных смотрин, устроенных по всей стране. В них участвовали самые знатные и красивые девушки, но выбор царя пал на никому не известную Евдокию Лукьяновну Стрешневу, которая даже не участвовала в смотринах, а была прислужницей главной претендентки на руку и сердце Михаила — Елены Шереметевой.

Назвав своей невестой Евдокию, царь как бы бросил вызов представителям знати, которые всячески препятствовали тому, чтобы он обрел семейное счастье. На этот раз извести или оболгать девушку никто не решился.

Евдокия Лукьяновна принадлежала к малознатному роду мешовских дворян. Ее дед. Степан Стрешнев, владел в Мешовском уезде вотчиной в 500 четвертей, которая досталась его сыновьям: Игнатию, Луке, Сергею и Боголепу. Там же проживали его родственники, владевшие аналогичным количеством земли: Михаил Борисович и Степан Борисович, Илья Афанасьевич, Нехороший Афанасьевич и Матвей Федорович.

Никто из них при царском дворе не служил и даже не был в городовых воеводах. Из всего рода Стрешневых выслужиться удалось только Ивану Филипповичу, который в 70-е годы XVI века получил должность дворцового дьяка, участвовал в нескольких военных походах Ивана Грозного и в царствование Бориса Годунова в должности думного дьяка возглавил Разрядный приказ. При Василии Шуйском он был отправлен на воеводство в Устюг. Это назначение, скорее всего, было ссылкой для одного из наиболее видных думных дьяков, входивших в Боярскую думу.

Остальным Стрешневым выслужиться не удалось. Совершенно очевидно, что отец Евдокии Лукьяновны был достаточно беден. По преданию, когда к нему в поместье прибыли гонцы с известием об объявлении его дочери царской невестой, он занимался сельхозработами, возможно готовил к пахоте орудия труда.

Юной Евдокии с детства пришлось пойти в услужение к богатому боярину Ф.И. Шереметеву, состоявшему в родстве с царем Михаилом Федоровичем. Он был не только с ним из одного рода Кобылиных, но и женат на двоюродной сестре государя Ирине Борисовне Черкасской. Как уже отмечалось, Шереметев пытался сосватать за царя свою дочь Елену, но та не приглянулась Михаилу с горя боярышня постриглась в монастырь.

Вполне вероятно, что Евдокия была потрясена, когда узнала, что царь выбрал своей невестой именно ее. Для ее рода это стало огромной удачей, поскольку неизвестные ранее дворяне поднялись к самому царскому трону Правда, Лукьян Степанович и его жена Анна Константиновна совершенно не возгордились и при дворе старались держаться в тени. Даже положенное ему боярство Лукьян Степанович получил только в 1634 году, а не сразу после свадьбы.

По просьбе Марфы Ивановны, матери царя, имя невесты было объявлено незадолго до свадьбы. В спешном порядке в царицыных мастерских сшили для Евдокии праздничный наряд, взяв за образец парадное платье Ирины Федоровны Годуновой, отличавшейся высокохудожественным вкусом.

Следует отметить, что будущая царица была красива, статна и ладна в любой, самой простой одежде. Поэтому с особым удовольствием мастерицы шили ей наряды из парчи, шелка и бархата.

По традиции одежда невесты была многослойной. Сначала надевалась белая сорочка из тонкой материи. На нее надевалась красная рубашка из тафты с длинными рукавами, по вороту и краям рукавов вышитая жемчугом и крупными драгоценными камнями. Далее следовал летник, похожий на сакос из бархата. Его также украшала вышивка из жемчуга и тонкие кружева. Сверху всю одежду покрывала мантия из тонкой светлой материи, расшитая по краям сапфирами, алмазами и изумрудами.

После венчания Евдокии полагалось надеть царскую корону. Ее изготовили по специальному заказу из золота и драгоценных камней. Корона представляла собой обруч с двенадцатью башенками по числу апостолов. С двух сторон короны свисали тройные, довольно длинные цепи из мелких камней, которые заканчивались крупными изумрудами. Дополняло корону широкое ожерелье из больших жемчужин и алмазов. Несомненно, что все наряды стоили очень дорого и были не по карману невесте и ее родственникам. Тратиться приходилось самому жениху.

Произведением искусства были даже туфельки с острыми вытянутыми носами и высокими каблуками, под которыми мог пролететь воробей. Такой была тогдашняя мода. Туфельки были сшиты из бархата и украшены вышивкой жемчугом и золотыми нитями. Надевать такую обувь Евдокии было боязно, ведь раньше она носила лишь простые кожаные башмачки, за свой цвет прозванные в народе «жолтиками». В то время считалось, что красную обувь могут носить только самые знатные люди.

Свиту будущей царицы составили несколько знатных женщин, которым полагалось быть во всем белом. Кроме того, одна из молодых родственниц Евдокии стала исполнять роль ее подруги, которую нарядили в достаточно богатые и красивые одежды, но которые были, конечно, проще, чем у самой невесты.

Свадьбу назначили на 5 февраля. Решили, что чины на ней будут те же, что и на первой свадьбе с Марией Долгорукой. Тысяцким был назначен царский двоюродный брат И.Б. Черкасский. Посажеными отцом и матерью — И.И. Романов с женой. Дружкой царя стал Д.М. Черкасский, дружкой невесты — М.Б. Шеин. За свадебным столом со стороны жениха следовало сидеть И.И. Шуйскому, И.В. Голицыну и А.Ю. Сицкому, со стороны невесты — Д.Т. Трубецкому, И.В. Одоевскому и М.М. Бутурлину Их жены разместились напротив.

Хотя Михаил Федорович издал указ о том, что на свадьбе запрещено местничество, то есть участие в свадебной церемонии не будет считаться официальной службой, многие бояре начали свариться, полагая, что их родовая честь унижена. Особенно упорным оказался И.В. Голицын, который не хотел быть ниже И.И. Шуйского и Д.Т Трубецкого. Даже патриарх Филарет пытался уговорить его не омрачать свадебного торжества, но Голицын отказывался сидеть на указанном ему месте. Тогда срочно была созвана Боярская дума, которая вынесла решение, что князь — изменник, поскольку отказывается выполнять царскую волю. За это у него были отняты почти все вотчины и поместья, а его самого с женой отправили на поселение в Пермь. Там И.В. Голицын через год умер, жене же его Ульяне позволили вернуться в столицу.

Самым главным на царской свадьбе были посаженые отец и мать. Большую роль также играл тысяцкий — распорядитель. Поезжане, члены свадебного кортежа, сопровождали царя и царицу во время церемонии, протопоп с крестом возглавлял всю процессию. Дружки созывали гостей на свадьбу. Свахи должны были заплетать невесте косы и закрывать ее покрывалом. Свечники несли венчальные свечи, каравайники — особый хлеб, освящаемый в церкви. Конюший был обязан охранять молодых, дворецкому следовало подавать им кушанья в постель.

С царицыной стороны на свадьбе присутствовали отец и мать, бояре и боярыни из числа родственников, дружки, свахи и т. д.

Накануне свадьбы Михаил Федорович устроил пир для отца и матери Евдокии Лукьяновны и бояр с женами. Сам он с невестой сидел за особым столом. Протопоп благословил их и обручил. После этого все присутствующие их поздравили.

На следующий день рано утром Михаил Федорович отправился в Успенский собор, где патриарх благословил его, потом царь посетил Архангельский собор и помолился у фобов прежних государей. После этого царь обрядился в парадные одежды и вошел в Столовую палату, заранее украшенную бархатом и персидскими коврами. Там уже сидела Евдокия Лукьяновна в великолепном платье, со своими родственниками и боярами, но не в короне, а в девичьем веяние.

Церемония началась со всеобщей молитвы, потом духовник, Благовещенский протопоп, благословил жениха и невесту и всех присутствующих, за ним свое благословение дали посаженые отец и мать. После этого все сели за стол, накрытый хлебом с сыром и некоторыми другими кушаньями. Жених с невестой, сев на одну подушку, к еде не притрагивались. Их закрыли одним покрывалом, и свахи начали расчесывать им волосы и осыпать хмелем. Дружки невесты разнесли присутствующим дары от невесты — вышитые ширинки. После этого невесту полностью закрыли покрывалом, посаженые отец и мать благословили молодых иконой в дорогом окладе и вручили правую руку невесты царю, который торжественно ввел ее в Благовещенский собор в сопровождении участников церемонии. В храме протопоп благословил всех крестом, потом совершил обряд венчания, во время которого с невесты сняли покрывало. После этого им предложили выпить вина из одного сосуда и разбить его.

Царь снял с себя корону, и обоим надели церковные венцы. В завершение протопоп прочитал молодым проповедь о том, как им следует жить в браке, затем вручил невесту жениху, и они поцеловались.

Тем временем родственники молодых ждали их возвращения в Грановитой палате, где были накрыты столы для свадебного пира. Звон колоколов известил всех, что церемония венчания состоялась. Собравшись вместе, гости начали шумное застолье. Когда принесли третье блюдо — жареных лебедей, дружки отвели молодых в сени, где для них было устроено специальное ложе. Конюший с обнаженным мечом стал охранять их покой.

Наутро царь с царицей отправились в баню и расстались до нового пира. На нем уже Евдокия Лукьяновна была в царском венце. Второй день назывался «княжим». После обеда гостей угощали диковинными плодами и сладостями. А они подносили дары: золотые и серебряные украшения, меха, ткани, посуду. Третий день назывался «княгининым», поскольку молодых одаривали родичи царицы. Четвертый день посвящался патриарху и духовным лицам, которые также должны были принести дары: иконы, кресты и пр. В последующие дни угощали стольников, дьяков, купцов, жителей посада, выборных от городов. Все они приносили дары, но уже только Михаилу Федоровичу. Царица на этих пирах не присутствовала.

Все празднества завершились походом царя и царицы по московским монастырям, богадельням и тюрьмам, где раздавалась щедрая милостыня — до нескольких тысяч. Получилось, что радостное событие в царской семье стало праздником для всей страны.

Конечно, случай неповиновения одного из наиболее знатных бояр несколько омрачил царскую свадьбу. Евдокия даже подумывала, что многие боярыни не пожелают войти в ее свиту, однако всем хотелось оказаться рядом с молодой царицей, которой предстояло стать матерью наследника престола. Более того, по указу Филарета обширный двор Голицыных был продан отцу Евдокии Лукьяновны за весьма значительную сумму в 1328 рублей, взятую из казны, поскольку у Стрешневых собственных средств не было. Но эти деньги не отдали вдове князя Ульяне Ивановне, а раздать по монастырям. Таким образом, неприятный инцидент позволил Лукьяну Степановичу обзавестись собственным домом в столице и по богатству оказаться почти на одном уровне с остальной знатью. После смерти отца царицы его двор отошел в собственность сына Семена Лукьяновича, который в 1626 году был мальчиком лет десяти. Службу он начат в должности стольника при дворе царицы. Сестра очень заботилась о нем и на свои средства сшила ему несколько красивых кафтанов. Первый был из турецкого золотого атласа с вышитыми на нем цветами. На груди у него было восемь низанных жемчугом запонок с шелковыми с серебром завязками, заканчивающимися кистями. Он стоил не менее 34 рублей без запонок. Второй кафтан был из цветного сукна на лисьем меху с воротником из золотого атласа.

До 1631 года брат Евдокии служил при ней, потом вошел в число царских стольников, но более высоко подняться ему удалось только при сыне Евдокии и Михаила Федоровича Алексее. Видимо, возвышать родственников жены без особых заслуг с их стороны царь не хотел. Жениться Семен Лукьянович смог на дочери князя-Рюриковича Алексея Федоровича Лыкова Марье. И конечно, именно сестра помогла ему это сделать.

Хотя все парадные залы царского дворца были каменными, Михаил Федорович предпочитал жить в деревянных покоях. Поэтому и для Евдокии Лукьяновны построили особый терем с высоким верхом, в котором было несколько небольших комнаток: сени, приемная, спальня, крестовая и наверху светлица для занятий рукоделием. Несмотря на то что царица была очень скромной женщиной, по инициативе царя для нее была заново отделана Малая Золотая палата, в которой прежние государи принимали гостей, отмечали семейные праздники, родины, крестины, именины, а на Пасху устраивали прием для патриарха и духовенства. Долгое время это помещение стояло в запустении, поскольку Марфа Ивановна не могла его использовать. Но уже в 1626 году в нем был произведен ремонт: своды вызолотили, по золоту сделали росписи сюжетов из библейской истории. Понизу шел орнамент в виде листьев деревьев, виноградных кистей и птиц. В центре потолка был подвешен красивый канделябр в виде льва, из пасти которого свисала змея. К ее телу были прикреплены подсвечники. В углу стоял трон для царицы, над которым повесили большую икону Богоматери в драгоценном окладе. Пол устлали персидскими коврами, на которых были вытканы сцены охоты на диковинных зверей. Все это придало небольшому помещению нарядный и праздничный вил.

По случаю различных праздников царица стала устраивать приемы для знатных женщин. Рядом с собой она сажала мать Анну Константиновну, теток и племянниц. Знатным боярыням приходилось рассаживаться поодаль, исключение делалось только для родственниц Михаила Федоровича и жены И.Н. Романова Ульяны Федоровны, которая среди всех занимала первое место. Обычно гости приносили подарки, но Евдокия Лукьяновна их отдаривала назад и угощала всех сладкими коврижками, фруктами в патоке и заморскими винами.

Более скромным был прием паломников и заезжих представителей духовенства. С ними Евдокия Лукьяновна беседовала, расспрашивала о путешествиях и одаривала либо деньгами, либо ценными подарками.

Новая государыня была веселой и жизнерадостной и любила развлечения. По ее заказу в сенях установили обитые бархатом качели, зимой на Кремлевском холме затевали ледяные горки, с которых она любила кататься. В своих покоях она повесила клетки с белками, горностаями и певчими птицами. На Масленицу специально для нее пригоняли с Севера оленьи упряжки, на которых она весело каталась за городом.

По примеру Марфы Ивановны царица завела у себя целый штат игрецов на различных народных инструментах, которые воспевали подвиги былинных богатырей, рассказывали о печальной участи Царевны Ксении, о злом еретике Гришке Отрепьеве и т.д. По вечерам бахари тешили ее волшебными сказками о Бабе-яге, Кощее Бессмертном и т.д. Очень забавляли Евдокию Лукьяновну карлики и карлицы. Постоянно в ее тереме проживали девки Анютка, Офушка, Софья, Федорка, Марфутка, Парашка и другие. Она лично заботилась о том, чтобы для них шили яркую и красивую одежду из розовых, голубых и светло-зеленых тканей.

В первые месяцы после свадьбы молодая царица очень сблизилась со свекровью и часто совершала с ней богомольные поездки. Боясь оказаться неплодной, Евдокия Лукьяновна с великим плачем молилась у чудотворных икон и жертвовала в монастыри дорогую утварь, покровы, книги. Особо любимым храмом был придел великомученицы Евдокии в Вознесенском монастыре, часто посещала она и церкви Рождества Богородицы на Сенях и Зачатия Святой Анны на углу Китай-города. Оттуда она приносила святую воду, которую использовала в быту. Наконец осенью 1626 года царица почувствовала, что беременна, и стала тщательно оберегать свое здоровье.

22 апреля 1627 года в царской семье случилось радостное событие — в миленке у постельных хором царицы появилась на свет прелестная девочка. Тут же был приглашен духовник, который прочитал молитву. После этого пришел Михаил Федорович, чтобы увидеть своего первенца. Конечно, ему хотелось мальчика, но и здоровенькой девочке все обрадовались. Тут же гонец был послан с хорошим известием к патриарху Филарету, и тот устроил в Успенском соборе молебен о даровании ребенку здоровья.

Царь же отправился по церквам, монастырям и тюрьмам раздавать милостыню. Не слишком опасных преступников даже отпустили на волю. 25 апреля во дворце был устроен родильный стол для патриарха, духовенства и бояр. На нем присутствовали

И.Б. Черкасский, Д.М. Пожарский, М.Б. Шеин и другие. Менее знатных людей поили и кормили прямо во дворе. По городам были отправлены гонцы с радостной вестью. Духовенство обязали молиться о здравии царевны, воеводам полагалось всех потчевать за казенный счет, а гонцов — наградить богатыми дарами.

Тем временем в покоях Евдокии Лукьяновны с согласия отца девочку нарекли Ириной в честь тетки царя Ирины Никитичны. И родственники стали благословлять новорожденную различными дарами. Самый дорогой подарок сделал дед Филарет — золотой кресте мощами, украшенный литым распятием с множеством драгоценных камней. Отец подарил также крест, но менее ценный. Евдокия Лукьяновна благословила дочь панагией, которую сняла со своего мониста. Она была из золота с резным изображением Христа и святых и украшена голубыми сапфирами. Подарком бабушки также стал золотой крест с Млеком Богородицы внутри.

Через несколько дней, 6 мая, Ирину крестили в Чудовом монастыре. Восприемником был келарь Александр, восприемницей — бабка Анна Константиновна. Обряд осуществил духовник Максим. После этого в Золотой палате был устроен крестильный стол с различными угощениями для гостей. Те, в свою очередь, были обязаны одарить царевну. В этом празднестве принимала участие и Евдокия Лукьяновна. В заключение Михаил Федорович вручил дары патриарху, как того требовал обычай.

Следует отметить, что в будущем день рождения Ирины не отмечался, праздник был только в день ее именин 5 мая.

Самой царице не полагалось ухаживать за дочерью. Это делали кормилица и мамки. Мать следила лишь за тем, чтобы царевна ни в чем не нуждалась. До трех лет Ирине следовало жить в материнском тереме и не появляться при посторонних. Для нее была изготовлена очень красивая колыбелька с шелковым пологом, атласное одеяльце, постельное белье из тончайшей материи. Чтобы кормилица, мамки и няньки получше ухаживали за малюткой, царица регулярно делала им подарки: отрезы материи, меха, деньги.

Сама Евдокия Лукьяновна получала подарки в свои именины 1 марта. Тогда у нее собирались представители знати со всевозможными красивыми вещами, но она обычно отдаривала их назад. Если же царице что-то нравилось, она забирала подарок себе, но платила дарителю за него деньги, В Золотой палате для гостей накрывались столы, на которых были всевозможные сладости и особью именинные пироги.

Очень скоро выяснилось, что царица вновь ждет ребенка. 20 апреля 1628 года появилась на свет вторая дочь — Пелагея. Она оказалась слабеньким ребенком и 25 января 1629 года умерла. Ее смерть стала для Евдокии Лукьяновны большим горем, поскольку возникала опасность, что и первенца Ирину постигнет та же участь. Детские болезни в то время почти не умели лечить, поэтому смертность среди младенцев была очень высокой. На всякий случай старшую царевну переселили к бабушке в Вознесенский монастырь.

Долго горевать царице не пришлось — 9 марта 1629 года она родила долгожданного наследника, названного Алексеем в честь празднуемой 17 марта памяти Алексея Человека Божьего. Младенец был буквально завален подарками от родителей, родных и самых различных людей. Филарет благословил его золотым крестом, в котором находилось Животворящее Древо, Млеко Богородицы и 8 частиц мощей святых, и дал 150 золотых. Бабушка Марфа Ивановна подарила очень ценную икону Богородицы в золотом окладе, украшенном драгоценными камнями. В кресте Михаила Федоровича были: Животворящее Древо, часть Ризы Христа, Млеко Богородицы и 16 частиц мощей различных святых, в числе которых были мощи Михаила Малеина и мученицы Евдокии.

Евдокия Лукьяновна благословила сына образом Спаса в серебряном окладе и большой золотой монетой.

Алексея крестили в Чудовом монастыре, восприемниками его были сестра Ирина и келарь Александр Булотников, который одарил его крестом со всевозможными святынями и иконой, на которой изображено явление Богородицы Сергию Радонежскому.

Особые дары получила и Евдокия Лукьяновна. Свекровь вручила ей кусок золотого атласа голубого цвета, золотом на нем были вышиты листья и травы. В ответ царица отдарила Марфу Ивановну кусками цветного бархата и шелка.

Принесли подарки и бояре: И.Б. Черкасский — хрустальную кружку, оправленную в золото, его жена — братину, украшенную драгоценными камнями, Ф.И. Шереметев — хрустальную кружку, оправленную в белое серебро, Б.М. Лыков — серебряную птицу с яйцом, его жена Анастасия Никитична — драгоценный крест со святынями и серебряного коня, жена И.Н. Романова — хрустальный кубок в серебре, на крышке которого был орел. Окольничий А.М. Львов принес множество кубков, перстней и т.д., цена которых равнялась 400_рублям, что было во много раз больше, чем подарили самые знатные бояре.

Почтили царского сына и купцы, их дары оценивались в 433 рубля, сверх было дано еще 200 золотых. Несколько скромнее оказались подарки посадского населения Москвы и других городов, которые поступали во дворец в течение целого месяца, а из отдаленных мест — даже летом. Их перечень в приходных книгах занимал несколько страниц текста.

До пяти лет Алексей должен был жить на женской половине. Его мамками стали боярыня Ирина Никитична Годунова и Ульяна Степановна Собакина. Первая была родной теткой царя Михаила Федоровича.

Евдокия Лукьяновна оказалась очень плодовитой женщиной. В следующем году 14 июля она опять родила дочь, названную Анной. Это имя для Романовых было родовым — так звали еще одну тетку Михаила Федоровича, рано умершую жену И.Ф. Троекурова, Еще через год родилась царевна Марфа Михайловна, которая прожила чуть больше года и скончалась 21 августа 1632 года.

Так как терем Евдокии Лукьяновны был переполнен детьми, мамками и няньками, в 1635 году началось строительство отдельных хором для царевичей и царевен. К этому времени на свет появились Иван (1 июня 1633 года) и Софья (30 сентября 1634 года). Для восьмилетней Ирины была построена деревянная избушка с высокой крышей и светелками. Для Алексея и Ивана возвели каменные хоромы в итальянском стиле с анфиладой комнат. К этому времени наследник престола был уже на попечении дядек Б.И. Морозова и В.И. Стрешнева. Помощником их был просвещенный муж Ф, М, Ртищев*. Также царевичам прислуживали 20 молодых стольников. Царица уже не могла вмешиваться в воспитание и обучение сыновей. Всем руководил сам царь.

Евдокия Лукьяновна занималась бытовой стороной жизни детей. По ее указанию изготавливались кроватки, столики, стульчики, постельное белье и одежда. Так, спустя девять дней после рождения царевича Алексея для него было сшито красивое одеяло из цветного атласа с вышитыми золотом листьями и травами и зеленой шелковой каймой. Оно было подбито соболями с бобровой опушкой. Второе одеяло было более легким — из цветного шелка с тафтяной подкладкой. Колыбелька царевича также была изготовлена из красивых и ярких тканей, из атласа и тафты. Восемь ремней из лосины были обтянуты бархатом белого цвета с вышитыми травами и цветами, подушка обтянута цветным шелком. Весной около колыбельки сооружали полог из полотна, на котором вышивались различные цветы. Он должен был, видимо, защищать от насекомых и яркого солнца. J колыбельке лежала перина из лебяжьего пуха, сверху которой находился бумажник, набитый хлопковой бумагой, которая легко заменялась по мере надобности.

Кроме обычных одеял у царских детей были парадные, украшенные жемчужной вышивкой и драгоценными камнями.

Следует отметить, что в детских кроватках-колыбельках царевны и царевичи спали довольно долго—до пяти-шести лет, изменялся лишь их размер. Ткани со старых колыбелек жертвовались в церкви, где из них шили церковные одежды. Только с семи-восьми лет для детей в алькове устанавливали кровать. Стены в нем обивались красивыми тканями, в изголовье обязательно висела икона (в колыбельках она также всегда была). Постельное белье изготавливалось из тонкого тверского полотна.

Приблизительно с девяти месяцев детям шили верхнюю одежду: шапки из атласа с меховой опушкой, шубы из шелковых тканей с меховой опушкой. Их отделывали даже кружевом, чтобы дети выглядели красивее. С года дети ходили уже почти во взрослой одежде, которая была лишь меньшего размера. Евдокия Лукьяновна следила за тем, чтобы одежда шилась из ярких шелковых или парчовых тканей с вышивкой жемчугом и меховой отделкой. Ребенку полагалось выглядеть как куколка.

Известно, что для царевны Ирины в годовалом возрасте было сшито платьице, украшенное сапфирами, изумрудами и рубинами. Для его изготовления использовали 260 зерен жемчуга. Жемчуг украшал и ее нижнюю сорочку, и верх собольей шубки. Уже в два месяца она носила золотые сережки с драгоценными камнями, а в шесть месяцев на ее шее было богатое ожерелье. Наряжая дочь, царица, видимо, хотела как-то возместить свое бедное детство, когда единственным украшением были шелковые ленты в косы да стеклянные бусы.

Евдокия Лукьяновна тщательно следила за чистотой и исправностью детской одежды. Ведь любая дырка могла быть чьими-то злыми происками, поэтому требовала тщательного расследования причин ее появления.

Царица лично осматривала каждую вещь и запирала в кипарисные сундуки, если они не требовались для носки.

Самой красивой частью одежды царевен были головные уборы. Во время праздников они надевали девичьи венцы из золота, богато украшенные сапфирами, изумрудами, бирюзой и жемчугом. Известно, что в 1635 году Евдокия Лукьяновна подарила пятилетней Анне «теремчатый венец о десяти верхах» из золота с финифтью. Его украшали семь рубинов, шесть сапфиров и шесть изумрудов, узор из жемчуга и золотые цепочки, на которых висели десять больших жемчужин. Несомненно, такой венец стоил очень дорого и был необычайно красив. В 1636 году в царицыной мастерской для царевны Ирины немецкие мастера изготовили корону из золоченого серебра, обильно украшенную жемчугом и золотыми листьями с голубой финифтью. Потом они же для шестилетней Анны и двухлетней Софьи сделали короны, к которым были привешены нити из жемчуга.

Кроме венцов и корон царевны носили на голове кики, тафьи, круглые шляпы, столбунцы, летние шапки и зимние — высокие из мехалисы, горлатные, треухи и куколи. Они шились либо из атласа, либо из бархата, либо из тафты и украшались золотыми пуговицами с драгоценными камнями и мехом.

Одежда девочек была почти как у взрослых женЩин, за исключением кафтанцев, похожих на мужские. К примеру, у Ирины было 36 кафтанцев, которые она начала носить с семи лет. Верхней одеждой были летники с длинными рукавами, роспашницы (тот же летник, но на пуговицах) и кортели (летник на меху). Зимой сверху летников носили шубы. Еще одним отличием одежды царевен от взрослых женщин были штанишки из тафты на беличьем меху и чулки из ткани, которые в зимнее время также подбивали мехом. Обувью были башмачки и чеботы.

Евдокии Лукьяновне приходилось заботиться о том, чтобы у всех детей было достаточно игрушек, которые в то время назывались потехами. В исторических источниках сохранились сведения об их покупке. Так, 31 января 1635 года во время богомольной поездки в Новоспасский монастырь царица дала 97 копеек сопровождавшим ее дворянам на покупку игрушек своим детям. Те приобрели кожаных птичек, деревянных баранчиков, кукольную посудку, маленькие деревянные мечи и колокольчики. Все это было отдано царевичам и царевнам: Алексею (6 лет), Ивану (1,5 года), Ирине (8 лет), Анне (4,5 года) и Софье (4,5 месяца). Игрушки покупались потом и в феврале, и в мае (во время поездки царицы в Рубцово), и в сентябре (во время посещения Троице-Сергиева монастыря). Это были колокольчики, мечи, кукольная посудка (братины, ложки), фигурки животных.

В декабре этого же года царица отправилась с детьми молиться в Ивановский и Знаменский монастыри и по дороге, видимо по их просьбе, купила у уличных торговцев игрушечные горшочки, резные фигурки мужиков и женщин, маленькие санки и сдобные калачики.

На следующий год в сентябре по дороге в Троице-Сергиев монастырь Евдокия Лукьяновна приобрела для своих детей потешный возок с деревянными конями, орехи, ягоды, репу, морковь и снедь. Вполне возможно, в царских кладовых было всего довольно, но матери хотелось привезти своим чадам гостинцы, пусть и столь немудреные. С детских лет царица сохранила воспоминания о том что дарили ей после поездок отец и мать, и тем же самым хотела порадовать своих дочерей и сыновей. Подарки отца, бабушки Марфы Ивановны и дедушки Филарета были много богаче и замысловатей: золотые и серебряные фигурки людей и животных, маленькая посудка, кораблики на колесах с парусами, игрушечные пистолеты, ящички с фигурками из воска, изображавшими библейские сюжеты, деревянные лошадки с полной сбруей, куклы в красивой одежде (ее шили в царицыных мастерских из лоскутков дорогих тканей). Там же из сафьяновых лоскутков изготавливались мячики, внутри которых звенели бубенчики.

Евдокия Лукьяновна, любившая качаться на качелях и кататься с гор на санках, быстро приучила к этим забавам и своих детей. Особенно вольготно было в загородном Рубцове, куда царская семья часто ездила в летнее время.

Забота о детях отнимала у царицы большую часть времени. К тому же ее семья постоянно увеличивалась. 5 января 1636 года родилась царевна Татьяна, которой была суждена долгая жизнь (она умерла в 1706 году). А вот Софья прожила недолго, 23 июня 1636 она умерла. Горем стала и кончина младенца Евдокии, которая родилась и умерла в один День — Ю февраля 1637 года. Видимо, частые роды истощили организм Евдокии Лукьяновны и родить здорового ребенка она уже не могла. Очень печальным для царской семьи стал 1639 год. 10 января по неизвестной причине скончался шестилетний царевич Иван", любимей отца. 25 марта родился царевич Василий, но в этот же день умер. Страх за остальных детей охватил родителей. Во дворце начались расследования.

Выяснилось, что золотошвейка Дарья Ломакова сыпала «ведовской пепел» на след государыни царицы. После этого царица стала печальна и заболела, да «вскоре Государя Царевича Ивана Михайловича не стало». Ломакову обвинили и в том, что она отрицательным образом повлияла на отношения между Михаилом Федоровичем и женой: «В их государском здоровье и в любви стало не по прежнему, и до сих лет меж их, Государей, скорбь, и в их государском здоровье помешка».

Судя по всему, царь перестал посещать спальню Евдокии Лукьяновны, поскольку больше детей у нее не было. Придворные заметили это и стали поговаривать, что царица «недорога», поскольку из малознатного рода и зря ее Бог возвеличил. Государю следовало выбрать себе совсем другую супругу. Возможно, все эти речи велись к тому, чтобы подтолкнуть Михаила Федоровича к новой женитьбе на более знатной девушке. Интриги, конечно, становились известны и государыне. Она даже приказала высечь кнутом свою постельницу Л. Волосатову и ее сына за «непригожие речи о себе».

В последние годы главной заботой Евдокии Лукьяновны было замужество старшей дочери. Царь хотел во что бы то ни стало найти ей жениха в Европе. По мнению дипломатов, наиболее подходит ним женихом был датский принц Вольдемар, брат короля Кристиана IV. В 1641 году он в составе посольства посетил Москву и всем очень приглянулся. В 1644 году его уже пригласили в качестве жениха Ирины Михайловны. Однако вскоре выяснилось, что непреодолимым препятствием для брака являются вопросы веры. Вольдемар был протестантом и не желал становиться православным.

Трудные переговоры с датским женихом окончательно подточили здоровье Михаила Федоровича. В апреле 1645 года придворные доктора обнаружили у него заболевание сразу нескольких внутренних органов: желудка, печени и селезенки. Лекарства не дали положительного результата. 12 июля в свои именины царь скончался. Его смерть настолько тяжело повлияла на Евдокию Лукьяновну, что она едва выдержала похороны мужа и после них тут же слегла. Она не хотела жить без горячо любимого мужа, поэтому отказывалась пить лекарства. 18 августа она тихо угасла и, оплаканная детьми, была похоронена в Вознесенском монастыре. На престол взошел ее шестнадцатилетний сын Алексей Михайлович, которому предстояло править достаточно долго и славно. Так династия Романовых начинала свою 300-летнюю историю.

Царица Евдокия Лукьяновна не была политиком и государственным деятелем. В первую очередь она была верной и любящей женой, хорошей и заботливой матерью многочисленного семейства. В ее обязанности не входило быть соправительницей Михаила Федоровича. У того и без нее было много помощников: мудрая мать, энергичный и властный отец, постоянно действующий Земский собор и Боярская дума, состоящая преимущественно из родственников. Царица же должна была родить здоровых детей, которые могли бы стать наследниками отца. И она с этим справилась, родив трех мальчиков и семь девочек. Ее вины не было в том, что не всем из них удалось пережить родителей — смертность среди детей в то время была огромной. Но престол после смерти Михаила Федоровича не остался свободным — на него взошел вполне дееспособный царевич Алексей Михайлович. Помощницами и советчицами его были сестры: Ирина (умерла в 1679 году), Анна (умерла в 1692 году) и Татьяна (умерла в 1706 году). К сожалению, ни одна из них не вышла замуж и не оставила после себя потомства. Продолжателем династии стал только царь Алексей Михайлович.


© 2011 Банк рефератов, дипломных и курсовых работ.