Курсовая работа: Евразия как специфическая цивилизация

Курсовая работа: Евразия как специфическая цивилизация

Оглавление

Введение 2

1. Географический очерк истории цивилизаций Евразии_ 6

1.1 Горные хребты на территории суперматерика 8

1.2 Морские державы_ 16

2. Древнейшие цивилизации Евразии_ 32

2.1 Египет 32

2.2 История Месопотамии: Шумер, Вавилон и Ассирия 35

2.3 Ассирия – первая торговая держава 40

2.4 Цивилизация Иудеи_ 43

Заключение 49

Список литературы_ 51

Возникновение цивилизаций в долинах Нила и Месопотамии весьма показательно. Долины рек этого региона резко контрастируют с окружающей их природной средой: кругом этих долин местность состоит из бесплодных каменистых или пустынных почв. Но в доцивилизационное время эта местность (по крайней мере в Африке) была совсем другой: на севере Африки, на месте современной Сахары, была саванна и доцивилизационные люди жили собирательством и охотой. Опустошение саванны вынудило людей двинуться к великой реке и её притокам, то есть туда, где жизнь поражала буйством и разнообразием, но была мало пригодна для собирательства и охоты (кроме разве что охоты на крокодилов – дела достаточно опасного).

Для того, чтобы приспособиться к новым природным условиям, доцивилизационные люди вынуждены были заняться земледелием. Поначалу земледелие возникло не в самой долине, где была болотистая местность и которую ежегодно заливал великий Нил, а на её краю. Когда земледелие «встало на ноги» и появились медные орудия, люди начали осваивать саму долину, но такое освоение требовало значительных объёмов ирригационных работ. Нужда в этих работах привела к возникновению новой социальной организованности. Для проведения ирригационных работ требуется социальная структура, управляющая подобными сложными работами. Постепенно выделившаяся для руководства ирригационными работами управленческая прослойка начала оформляться институциально, в основном в виде жречества. Необходимость обороны (или захватов) выделило в доцивилизационном социуме другую прослойку – военную. Иногда эти прослойки сливались, иногда существовали раздельно, но их выделение ознаменовало возникновение социальной иерархии в первобытном обществе. Устойчивая социальная иерархия вызвала к жизни институт государственной власти, которая была нужна выделившимся прослойкам для упрочения собственного положения.

Первые государственные образования, возникшие в условиях родоплеменного строя, не были крупными и формировались вокруг определённых ирригационных сооружений, которые первоначально создавались определённой общиной на небольшом участке реки. В дальнейшей своей эволюции эти первоначальные государственные образования концентрировались вокруг храмов, что подчёркивало возвышение в социальной иерархии жреческой прослойки. Далее вокруг храма с прилегающей территорией стали возводить стены для защиты от внешних врагов. Возведение стен фактически означало появление городов, в которых и концентрировалась бывшая община, которая приобрела теперь устойчивую социальную иерархию. Соседние общины перенимали друг у друга опыт строительства ирригационных сооружений, опыт социального членения, опыт военного и религиозного строительства. Таким образом, номовые (греческий термин) государства, концентрировавшиеся вокруг своих храмов, возникли не в единичных экземплярах, а некоторой группой. География речной долины вела к тому, что номовые государства выстраивались вдоль реки и упирались друг в друга. Дальнейшее расширение стало возможно только путём военных захватов, так как никто не хотел двигаться в пустыню. У древнегреческих полисов оказался «под рукой» другой путь – морская колонизация, которой они и воспользовались для выплескивания избыточного и пассионарного населения. Номы Египта и Месопотамии такой возможности не имели и повели борьбу между собой за господство. Такая борьба усиливала военную организацию номов, всё большая власть стала концентрироваться в руках военных предводителей.

Здесь мы подходим к весьма важному различию между начавшими формироваться централизованными государствами Египта и Месопотамии: если в северо-восточном углу Африки существовала лишь одна значительная река – Нил, то в регионе Месопотамии было две таких реки – Евфрат и Тигр, а вскоре (по тем историческим масштабам) к ним присоединилась соседняя с Месопотамией территория – Элам, с двумя своими речными долинами – Каруна и Керхе.

Различная география двух первоначальных цивилизованных территорий привела к формированию разных типов государственности. В Египте одна единственная речная долина привела к созданию государства, где государственный сектор хозяйства оказался в конце концов единственным, данный тип государственности вполне заслуживает названия «восточной деспотии». Множественность речных долин Месопотамии способствовала возникновению сразу нескольких устойчивых государственных образований, которые постоянно вели между собой борьбу, но не могли окончательно покорить соседей.

Хозяйственная структура этого мира, включавшего несколько государственных образований, тоже оказалась богаче египетской структуры. Наряду с государственным сектором существовал общинно-частный сектор, что придало месопотамскому обществу значительно более разнообразную социальную структуру. Такая структура вряд ли вписывается в понятие «восточной деспотии», приписанное западноевропейцами всем восточным цивилизациям. Месопотамия с прилегающим к ней Эламом и стала местом бурного цивилизационного развития, в которое постепенно стали включаться соседние территории. Сначала в эту орбиту включилась Верхняя Месопотамия, в которой со временем возникла первая «мировая держава» – Ассирия, далее в орбиту этого цивилизированного мира стали включаться индоевропейские племена мидян и персов, последними – арабы.

Насколько независимы от месопотамского источника цивилизационного движения были финикийцы и проживавшие в Сирии и Малой Азии народы, мы не знаем, но по своей социальной организации финикийское общество сильно напоминало сложившуюся в Месопотамии структуру. По сути дела, ни одно из государственных образований, возникших на территории всего этого региона вплоть до появления ислама, не переняло для себя египетский пример государственности. Месопотамский образец явно победил египетский, и ни о какой «восточной деспотии» в период древности не приходится говорить.

Целью данной курсовой работы является анализ Евразии как специфической цивилизации в истории человечества.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. В первой главе работы дается краткий географический очерк истории цивилизации Евразии, во второй главе описываются древнейшие цивилизации Евразии.

Западноевропейской цивилизации суждено было сыграть выдающуюся роль в истории земных цивилизаций. Она первая связала все континенты Земли воедино, а благодаря мощному индустриальному рывку Запад (как цивилизация) смог навязать своё господство всему остальному миру. Это господство способствовало государственному оформлению огромных территорий невиданного доселе масштаба. Государства покрыли территории обеих Америк, Австралии и Африки. Хотя и до этого здесь возникали и существовали различные цивилизации, но они охватывали лишь небольшую часть этих материков. Экспансия Запада цивилизовала все эти территории, дав толчок государственному развитию четырёх континентов. Но история возвышения Запада не может быть понята только из его собственной истории, сам термин «Запад» появился из противопоставления его «Востоку».

То, что ныне принято относить к Востоку, вбирает в себя множество различных цивилизаций, существовавших на просторах суперматерика – Евразии с прилегающей территорией северной Африки. История одной цивилизации – западноевропейской – не может быть вырвана из контекста общей истории цивилизаций этого суперконтинента. Поэтому противопоставление Запада некому абстрактному Востоку во многом надуманно, сложилось под идеологическим воздействием нынешней западноевропейской «демократии». Эта «демократия» является зрелой фазой эволюции западноевропейской цивилизации, добившейся действительно оглушающегося успеха в современном мире. Именно этот успех дал основу для противопоставления одной из цивилизаций – западноевропейской – всем остальным цивилизациям Евразии. [1]

Но с научно-исследовательской точки зрения такое противопоставление представляется бессмысленным, потому что одна цивилизация в данном случае противопоставляется множеству других цивилизаций. Это сравнение несопоставимых величин, несмотря даже на всю мощь этой одной цивилизации. Если бы эта цивилизация смогла покорить все остальные, лишив их возможности самостоятельного имманентного развития, то тогда такое противопоставление, возможно, и имело бы смысл. Но западноевропейская цивилизация всё же оказалась не настолько мощной, чтобы включить всю территорию Евразии в свои государственные образования. Цивилизации Востока выстояли, всё, чего смогла добиться западноевропейская цивилизация на просторах Евразии (в отличие от других континентов) – временно подчинить некоторые из них (Индию и часть земель исламской цивилизации). В таких условиях противопоставление конкретного «Запада» и абстрактного «Востока» оказывается лишённым исследовательского смысла.

Сам термин «Запад» возник сравнительно недавно, а общеупотребительным стал и вовсе после второй мировой войны, когда возникло противостояние конкретного «Запада» с конкретным «Востоком» – СССР. Русская цивилизация первой из других цивилизаций евразийского континента бросила вызов господству западноевропейской цивилизации в мире. Но силы оказались всё же не равны, западноевропейская цивилизация нарастила значительный резерв в лице США, резерв, аналога которому не имела русская цивилизация. Поэтому СССР и потерпел поражение в «холодной» войне, хотя это поражение и не было обусловлено одной только этой причиной, а вызвано целым комплексом обстоятельств, в основном, внутреннего характера.

Но из внешних причин поражения наличие столь существенного резерва Запада в лице США сыграло главенствующую роль. Не будь США, западноевропейская цивилизация могла бы и вовсе потерять свою государственность, став частью огромной Российской Империи. Но история пошла по другому пути, и Западу удалось вернуть пальму первенства.

Однако это было первое реальное противостояние Запада с одной из других цивилизаций евразийского суперконтинента, а так как современный Запад и теперь претендует на господствующее положение в мире, то следующее противостояние вряд ли заставит себя долго ждать.

Теперь вернёмся к вопросу о столь значительном возвышении западноевропейской цивилизации в современном мире. Термин «Запад» осмыслен не как одна цивилизация, противостоящая всему остальному «Востоку», а как цивилизация, расположенная на крайней западной оконечности евразийского суперконтинента. Именно в этом смысле мы и будем его применять, избавив его от кавычек.

1.1 Горные хребты на территории суперматерика

Феномен Запада невозможно понять, не обратившись ко всей истории Евразии, в которую мы будем включать и прилегающую к ней территорию Африки, ограниченную с одной стороны пустыней Сахара, а с другой – Эфиопским нагорьем и идущим за ним следом к югу высокогорьем вокруг озера Виктория. Если рассмотреть весь этот суперконтинент с точки зрения географии, то бросается в глаза несколько обстоятельств.

Первое. Практически вдоль всего суперконтинента тянется ряд горных хребтов в широтном направлении, которые как бы разрезают его на две части – северную и южную. Особенно увеличивается высота гор ближе к востоку суперматерика, это район Тибета и Гималаев. Если вспомнить историю возникновения наиболее старых цивилизаций Земли, то все они возникли в южной части Евразийского суперконтинента. Долины Нила, Междуречья, Инда, Ганга и Хуанхэ и стали родиной всех древнейших цивилизаций мира. Практически все значительные реки южной части Евразии стали родиной той или иной цивилизации, за исключением совсем южных – Меконга и окружающих его рек полуострова Индокитай. Но долины рек Индокитая расположены южнее двадцатого градуса северной широты, который как бы определяет южную границу возникновения первых цивилизаций. Северной же границей является цепь горных хребтов, которая тянется на уровне сорока градусов северной широты. В Европе в диапазоне от двадцати до сорока градусов северной широты крупных рек вообще нет. Поэтому здесь и не возникло никакой первоначальной речной цивилизации. Европа «получила» первоначальную цивилизованность лишь в конце этапа речных цивилизаций.[2]

При этом представляется, что государственные формы первой европейской цивилизации – Таллосократии Крита – были скопированы с более древних государственных образований близлежащего региона – Египта и Финикии.

Речной этап первоначальных цивилизаций Евразии разворачивался в течение длительного времени, в разных регионах в разное время. В целом он охватил промежуток в две с половиной тысячи лет – от начала III тысячелетия до середины I тысячелетия до нашей эры. В это время речные цивилизации начали перерастать в более крупные территориальные государственные образования, начавшие претендовать на роль супердержав региона. Первой такой державой стала Ассирия, за ней последовали Мидийская и Персидские державы в регионе Ближнего Востока; в Индостане сформировалась первое субконтинентальное государство Ашоки, включавшее в себя почти весь полуостров; в Китае после периода «семи воюющих царств» тоже возникло единое государство – сначала империя Цинь, а затем Хань.[3]

Первым по времени начал создавать региональные супердержавы регион, ставший и родиной первых речных цивилизаций – Месопотамии и Египта. Наличие сразу двух первоначально независимо развивавшихся речных цивилизаций создало возможность образования региональной супердержавы, состоявшей из достаточно разнородных составляющих, что потребовало существенной трансформации государственного организма. От беспредельной власти правителей древнего Египта и Месопотамии мало что осталось, хотя первая региональная супердержава региона – Ассирийская – попыталась идти проверенным старым путём. Но попытка объединить разные народы, опираясь исключительно на старые государственные формы, весьма быстро провалилась. Как только военная мощь Ассирийской державы ослабела, то тут же и развалилась сама супердержава. Более успешной оказалась попытка персов, которые на завоёванных землях устроили управление с помощью налоговой системы, при этом они не покушались на независимость местных религиозных культов. Возникла достаточно искусная в деле государственного управления система власти, значение которой большинством историков явно недооценено. Дело в том, что Персидская супердержава просуществовала лишь около двух веков и была разрушена завоевательским походом Александра Македонского, поэтому стало расхожим мнение о слабости Персии. Однако завоеватели в деле государственного управления не придумали ничего нового и скопировали институты Персидской державы, лишь слегка модифицировав их под себя. Эллинистические государства оказались насыщены культурной атмосферой эллинизма, но сама атмосфера никогда не играла роли государственной скрепы. Поэтому с большим основанием можно считать, что эллинистические государства стали своеобразным продолжением Персидской державы в вопросах организации государственной власти, и лишь культурная начинка у них оказалась другой. Но эллинистические государства просуществовали по времени отнюдь не дольше Персидской державы, да к тому же в разделившемся на части виде. Так чем же они оказались сильнее персидской государственности? В реальности, конечно, ничем. Но эллины создали более мощную военную силу по сравнению с персами и благодаря ей одержали свою историческую победу над «Востоком».[4]

Более сложен вопрос о мощи государственных форм Римской империи. Её государственные формы нельзя назвать скопированными с Востока, они возникли имманентно, хотя именно в имперских формах всё равно можно ощутить некоторое влияние «восточных деспотий». Но главным изобретением римской государственности было создание института гражданства, которое мог «заработать» практически любой житель Римской империи. А в начале III века оно было «даровано» всем жителям империи императором Каракаллой.

С полным основанием можно сказать, что лишь римская государственность по своей мощи и искусности превзошла восточные аналоги, и ближневосточный регион являлся лидером в этом вопросе почти до конца «ненашей» эры. На рубеже эр этот регион изобрёл нечто, сослужившее добрую службу многим государствам в последующем: он «придумал» мировую религию, которая стала со временем играть роль одной из государственных скреп, при чём более мощной, чем военная сила. Ближневосточный регион возвратил себе пальму первенства в тогдашнем мире посредством христианизации Восточной Римской империи и завоевательных походов арабов, распространивших ислам по территории, в два раза превышавшей Персидскую державу.

Но даже на этом претензии этого региона на мировое лидерство не прекратились, последней такой попыткой стала Османская империя. Если взглянуть с высоты «птичьего полёта» на историю цивилизаций Ближнего Востока в широком плане, то ясно видно его лидерство в создании всё более мощных государственных образований с III тысячелетия до нашей эры до возникновения Римской империи. Но и в нашей эре он не прекратил борьбу за мировое лидерство, правда, теперь ему пришлось бороться с соседним западноевропейским регионом, догнавшим его ещё в античное время.[5]

Механизм противостояния этих двух регионов описан в предыдущей главе, и главным его элементом стала их конкурентная борьба. Эта конкурентная борьба и стала основным стимулом развития обоих регионов, стержнем, на который стали нанизываться претензии сначала на межрегиональное лидерство, а затем и на планетарное. И роль покорителя «планеты» выпала западноевропейскому региону, но не потому, что составляющие данный регион этносы чем-то умнее или свободнее, или придерживаются более «правильной» религии, а потому, что в конкурентной борьбе с соседним ближневосточным регионом Запад нарастил достаточные силы, чтобы перейти от межрегиональной экспансии к экспансии планетарной и сделал это в момент своей наивысшей пассионарной мощи. Но это обстоятельство есть лишь первая составляющая современного успеха Запада. Чтобы выявить вторую, надо вернуться к античному миру.

Второе. Это обстоятельство частично вытекает из первого, а частично является самостоятельным. Наибольшей высоты горные хребты, разрезающие Евразию в широтном направлении на южную и северную, достигают ближе к востоку в районе Тибета и Гималаев. Такая естественная преграда как бы отрезает дальневосточную часть материка, создавая условия для достаточно длительного имманентного развития этого региона, независимо от событий в других регионах.

Так и произошло с китайской цивилизацией и окружающими её этносами до начала планетарной экспансии Запада. Китайская цивилизация занимает главенствующее положение в этом регионе Евразии благодаря наибольшему количеству целостной территории, пригодной для проживания и хозяйственной деятельности. В этом регионе в диапазоне с 20 по 40 градусов северной широты находятся ещё только Корейский полуостров и Японские острова, которые тоже стали основой для собственной государственности населивших их этносов, но они значительно уступают территории срединной равнины по размерам пригодной для возделывания земли. Поэтому в этом регионе и должна была возникнуть супердержава, ядро которой составили земли между реками Хуанхэ и Янцзы, а географически обособленные Корейский полуостров и Японские острова смогли создать свою независимую государственность, но с явным преобладанием в регионе всё же Китая. Изолированность дальневосточного региона от других регионов Евразии придала своеобразие местным цивилизациям. Давлеющая супердержава была ярко выражено сухопутной, так как единственными, кого опасалась Китайская империя, были кочевники с севера.[6]

Поэтому вся экономическая мощь империи в течение тысячелетий была направлена на отражение военных угроз с севера и материально воплотилась в Великой Китайской стене. Опасности с моря не было, так как близлежащие цивилизации явно не обладали потенциалом, сравнимым с китайским, чтобы рассчитывать на успех морской агрессии.

В таких условиях и сформировалась своеобразная самодостаточность Китайской цивилизации, которой лишь временами приходилось прилагать значительные усилия для отражения или изгнания со своей территории северных кочевников. Ни о какой конкуренции, а тем более противостоянии с другими регионами Евразии речи не шло до начала планетарной экспансии Запада. Поэтому неудивителен тот «паралич», в который впала китайская цивилизация в результате экспансии Запада в XIX веке, тем более, что она наложилась на пассионарный провал в китайской истории.

Япония, которая никогда особенно не «выделялась» своей государственной мощью, значительно быстрее среагировала на вызов Запада и перестроила свои институты для адекватного ответа. Но у японской цивилизации ресурсов было значительно меньше, чем у ведущих держав Запада с присоединившимся к ним СССР. Поэтому её поражение во второй мировой войне было предопределено и лишь оттягивалось из-за борьбы её противников с Германией. Но с поражением в войне японская цивилизация не потеряла своей гибкости, вновь быстро перестроилась и сделала упор на экономическую мощь.

Китай же, как громадная держава, обладал значительно большей инерцией в своей эволюции, поэтому его реакция на вызов Запада явилась замедленной, но с течением времени он сумел перестроиться и его ответ по мощи будет намного превосходить ответ Японии ввиду значительно более огромных людских и территориальных ресурсов Китая. Однако вышеперечисленными странами не исчерпывается специфика дальневосточного региона.

В течение тысячелетий в нём существовал ещё один центр силы, фактически потерявший свою значимость теперь, но придававший весомую динамику эволюции этого региона в прошлом. Речь идёт о кочевниках великой степи. Своими вторжениями они вливали свежую кровь в китайскую супердержаву, а однажды даже замахнулись на евразийскую экспансию, возглавленную Чингисханом. Владычество монголов на разных территориях продолжалось 150–200 лет, что соответствует обычному сроку существования колониальных империй, образующихся в период пассионарного зенита этноса. Поэтому вряд ли стоит говорить о некой эфемерности государств кочевников, европейские колониальные системы просуществовали чуть дольше – максимум около трёхсот лет. Так что первенство в деле евразийской экспансии принадлежит не западной оконечности Евразии, а восточной.[7]

Дальневосточная регион, имеет собственную динамику эволюции государственно-этнических систем, но всё же меньшую, чем западноевропейский вкупе с ближневосточным. Для него характерно более постепенное развитие, испытывающее меньшие динамические взрывы, за исключением монгольской экспансии. Но эта экспансия оказала незначительное влияние на ход дальнейшей эволюции государств дальневосточного региона. Так что обособленное существование данного региона привело к некой непрерывности его государственно-политического и культурного развития в отличие от других регионов Евразии, где можно насчитать три очень динамических скачка: античный, арабо-персидский и западноевропейский.

Постепенная непрерывность имеет свои плюсы и минусы. Плюсы заключаются в том, что, имея непрерывное нарастание знаний, изобретений, культурно-технический прогресс не имеет провалов, и благодаря этому китайцы изобрели большинство новшеств, составляющих основу современной цивилизации: компас, бумагу, книгопечатание, порох, фарфор, шелководство, чай, лак, спички.

Но благодаря своему динамическому скачку западноевропейская цивилизация заставила работать эти изобретения на «полную катушку». Добавив к этим изобретениям использование пара, западноевропейцы начали промышленную революцию, аналогов которой действительно не было в истории человечества, резко обойдя другие регионы Евразии в индустриальном отношении.

Ничто «не вечно под луной», и пример Японии, а теперь Кореи и Китая показывает, что страны дальневосточного региона, освоив технологию промышленной революции, вполне сами могут начать «изобретать» в рамках процесса ускоренного технологического изменения окружающего мира. И, скорее всего, со временем обойдут Запад в этом отношении. Не обладая культурно-промышленной технологией динамического скачка, дальневосточные страны, встроившись не в ими «изобретённый» процесс, тем не менее, благодаря упорству в наращивании технологии производства, вполне могут достигнуть даже больших результатов, чем западная цивилизация. И это противостояние для Запада будет посерьёзней, чем с русской цивилизацией.

1.2 Морские державы

Мы описали только часть второй географической особенности Евразии, которая непосредственно вытекает из первой: расположения горных хребтов на территории суперматерика. Но есть ещё и моря. И их обилие, вернее изрезанность береговых линий с образованием большого количества заливов, небольших морей и, соответственно, островов и полуостровов поражает при взгляде на западную и юго-западную часть Евразии. Такого обилия полуизолированных территорий, для которых связь по морю с внешним миром более предпочтительна чем по суше, не найти нигде на планете. В дальневосточном и американском регионах тоже есть значительные островно-полуостровные территории, но они расположены в районе экватора, то есть в зоне, где цивилизации первоначально не формировались, и только недавно началась их государственная история.

Индокитай, Индонезия, Филиппины, территории Карибского бассейна весьма подходят для возникновения «морских цивилизаций», но они самостоятельно породили цивилизации слишком поздно по сравнению с более благоприятными в отношении возникновения цивилизаций северными территориями, и эти цивилизации, «не успев» стать морскими, были завоёваны более развитыми «северянами».

Наиболее древними цивилизациями Земли стали «речные» цивилизации Месопотамии и Нила. И именно возле них образовались и первые «морские»: Таллосократия Крита и финикийские города-государства. А Эгейское море выполнило роль реки для древнегреческой цивилизации. Ведь первые государственные образования на реках появились как номовые государства, точно также образовались города-полисы Эллады. Но далее история номовых городов и полисов Эллады пошла разными путями. Номовые речные города изначально оказались взаимозависимы из-за их существования возле одной транспортной и хозяйственной артерии территории – реки, тогда как города-полисы Эгейского моря, освоив свою «реку» – Эгейское море, начали плавать и по соседним – Средиземному и Чёрному морям.[8]

Поэтому греки избежали борьбы за установление единого государственного целого при росте народонаселения, вместо захвата соседних городов они начали основывать колонии на берегах других «рек». Вместо речных централизованных государств в Средиземноморье возник мозаичный греческий мир, параллельно с которым развивался финикийский мир, а далее возник и Рим.

География Средиземного моря способствовала возникновению полисного мира, а география речных цивилизаций – возникновению «восточных деспотий». Поэтому противопоставление свободных «греков» и «рабов Персидской монархии» довольно бессмысленно, так как свободу грекам дала морская география, тогда как речная география создала пирамидальное социальное устройство на Востоке.

Речные державы при переходе ко второй евразийской значительной эпохе стали перерастать в региональные супердержавы, точно также морские города-государства стали перерастать в морские супердержавы. Первыми были эллинистические государства, а затем пришёл черёд общесредиземноморской державы – Римской империи. На этом закончилась вторая евразийская эпоха. Её окончание назвали концом античности, но это применимо только по отношению к Европе.

В ближневосточном регионе возникли две новые супердержавы – Византия и Арабский халифат, которые были скреплены изобретением «осевого времени» – мировой религией. Именно новая скрепа в виде религии наиболее ярко характеризует третью эпоху государственной евразийской истории. Все последующие государственно-политические организации начали использовать данную скрепу, включая западное христианство и Киевскую Русь. Взаимоотношения различных этносов стали рассматриваться сквозь религиозную призму, что привело к возникновению таких специфических явлений как войны ислама против «неверных» и крестовые походы западного христианства.

Далее последовали «миссионерская» деятельность западноевропейских народов по цивилизации остального мира и расширение православной ойкумены. В конце концов, две гигантски расширившиеся цивилизации сошлись в противоборстве, но уже не под религиозным флагом, а под противопоставлением «измов». Капитализм победил, но эта победа характеризует начало новой эпохи евразийской истории, которая стала в полной мере мировой, эпохи, в которой постепенно происходит отказ от религии как от универсального средства отделения одних суперэтнических целостностей от других. Что придёт на смену религии – сказать пока затруднительно, наша идея заключается в том, что Земля со временем придёт к взаимодействию и противостоянию различных регионов. Пока наиболее ярко выявился Запад, со временем должны идентифицировать себя и другие регионы планеты.

Но вернёмся к морской теме. Давайте перечислим основные единицы морских пространств западной и юго-западной части Евразии, к которым будем относить моря и крупные заливы. На северо-западе и западе выделяются Балтийское, Северное моря и Бискайский залив. Средиземноморье можно разбить ещё на ряд морей: Эгейское, Адриатическое, Тирренское, Ионическое, а также западный угол от Пиренейского полуострова до островов Корсика и Сардиния и восточный угол. Проливами Босфор и Дарданеллы Чёрное и Мраморное моря соединены со Средиземным. На юге выделяются Красное, Аравийское моря и три залива: Аденский, Персидский и Оманский. Несколько особняком стоит Каспийское море, не соединённое проливами с другими морями и поэтому не игравшее значительной роли в развитии мореплавания и торговли. Роль проливов в данной морской системе оказывается крайне высока – достаточно указать на три ведущих: Ла-Манш, Гибралтар и уже упоминавшиеся Босфор и Дарданеллы.[9]

Возле них возникли крупнейшие города древности и современности: Троя и Константинополь между Чёрным и Средиземным морями, Лондон, Париж и Амстердам между Северным морем и Атлантикой; только Гибралтар не дал крупнейшего города Европы, но там возникли Кадис, Малага и Севилья, ставшая в своё время главной морской таможней Испании. Отсутствие значительного города около Гибралтара объясняется спецификой исторической эволюции самой Испании, которая изначально стала формироваться на севере Пиренейского полуострова и лишь перед открытием Америки отвоевала у арабов юг полуострова.

Благодаря проливам все расчленённые внутренние моря взаимосвязаны, что создало возможность связать морскими дорогами между собой огромные пространства. Пример Каспия как раз и демонстрирует, что одного внутреннего моря мало для существенного развития мореплавания и торговли, нужна система проливов, соединяющая своё внутреннее море с другими морями. Морские дороги Средиземноморья и Северной Европы сыграли роль «кровеносной системы» социальных организмов, формировавшихся на этих землях.

Достаточно вспомнить древнегреческую и финикийскую историю: освоение новых территорий шло через создание прибрежных колоний. Цивилизованность сначала внедрялась на побережье, а затем начинала расширяться вглубь континентальной территории. Развитие современной Западной Европы было сильно стимулировано морскими походами викингов, которые и создали «кровеносную систему» северной части Западной Европы.

Но у каждой кровеносной системы должен быть мотор в виде сердца. Для северной части Западной Европы таким местом и стал треугольник, в вершинах которого находятся Лондон, Париж и Амстердам. Этот треугольник вызвал торговый, промышленный и политический переворот в истории западноевропейской цивилизации, который принёс ей невиданную мощь. Но перед северным переворотом сначала был южный, менее значимый по политико-индустриальным последствиям, но более значимый по культурным – итальянский Ренессанс.

Этот переворот произошёл благодаря торговой, промышленной и банковской деятельности трёх городов-коммун Италии: Флоренции, Венеции и Генуи. Собственно именно с него и началось возвышение Западной Европы. А крестовые походы во многом стимулировались морскими интересами итальянских республик.

Это было первое по времени «сердце» западноевропейской цивилизации, которое дало мощный начальный импульс социальному организму Западной Европы.

Если вернуться к античной цивилизации, то у неё первоначально было два сердца: финикийское и греческое. Конкуренция вытеснила финикийцев в Западное Средиземноморье, и они основали Карфаген, который со временем превратился в столицу мощной морской державы, роль которой до этого играл Тир. Но тот потерял свою независимость, и потерял свою морскую державу, которую подхватил окрепший Карфаген. Этот город сыграл роль резерва финикийской цивилизации, оказавшейся наиболее старшей из цивилизаций, создавших античную эпоху. Последней по времени стала римская цивилизация, и она достигла наибольших успехов в территориальном отношении, объединив весь античный средиземноморский мир. Поэтому можно сказать, что античная эпоха имела две пары «сердец» последовательно: сначала Древняя Греция и Финикия, а затем Карфаген и Рим. В конце концов осталось только одно, но на исходе античности возникло новое «сердце», которое билось ещё целое тысячелетие и стало центром новой державы – Византии.[10]

Пересчитаем количество вышеперечисленных морей и заливов в кровеносной системе западной и юго-западной частях Евразии. Если исключить Каспий, не участвовавший в общей системе, то получится 16 морских единиц. При этом 8 дают Средиземное и Чёрное моря. Естественно, что здесь и должно было произойти наиболее значительное развитие мореплавания в древности. На севере – лишь три моря и значение их возросло только с началом атлантической эпохи, когда они стали воротами в Атлантический океан. Южные моря соединили ближневосточный регион с Индией и восточным побережьем Африки и пик своего значения получили в арабо-персидскую эпоху. Средиземноморье оказалось в центре общей морской системы, включающей в себя 16 морских единиц. Оно и создало первый морской мир, где значение моря выше значения сухопутных пространств. Этот морской мир получил название античной эпохи.

Следующим по времени морским миром стал арабский, к которому присоединились персы. Арабы включили в единое целое огромные сухопутные территории, которые оказались ограничены в основном морями и пустынями. Арабы, изначально бывшие отличными караванщиками, к караванным дорогам добавили морские, которые оказались расположенными уже в двух морских системах: Южных морей, входящих в морскую систему Индийского океана, и уже освоенную в предыдущую эпоху систему Средиземноморья. Именно в арабскую эпоху вся южная часть Евразии оказывается опутана морскими дорогами, которые сочетаются с караванными, самой знаменитой из которых был Великий Шёлковый путь.

Исламская цивилизация, оказавшись в центре Евразии, впервые стянула прочными торговыми связями весь суперматерик за исключением его северно-восточной части.

К середине II тысячелетия нашей эры поднялась западноевропейская цивилизация, и её первым желанием в планетарном масштабе стало как раз желание самим установить торговые отношения со сказочно богатой Индией и загадочным Китаем, которые до этого были монополизированы исламским миром. Великие географические открытия и стали прямым следствием этого желания, которое вряд ли могло бы возникнуть, если бы арабы и персы не создали общеевразийскую систему торговли.

Арабо-персидскую и западноевропейскую цивилизации нельзя в полной мере назвать исключительно морскими цивилизациями наподобие античной, они сочетали морские пути с сухопутными, при этом в отдельных местах преобладали морские, а в других – сухопутные. Но в конце своей истории по тому пути пошла и античная цивилизация: римляне начали строить превосходные континентальные дороги и античная цивилизация в римскую эпоху начала терять свой исключительно морской характер, к тому же благодаря завоеваниям в состав Римской империи вошли значительные континентальные массивы земель, прежде всего в её северо-западной части, которая в дальнейшем и стала ядром западноевропейской цивилизации.

В истории освоения морских дорог можно выделить три основных эпохи:[11]

1) античная, освоившая центральный массив водных просторов объединенного региона Западной Европы и Ближнего Востока;

2) арабо-персидская, расширившая морские магистрали на западную и северные границы Индийского океана и включившая Южные моря объединённого региона в список основных морских дорог;

3) западноевропейская, первоначально включившая теперь северо-западные моря в общий список основных евразийских морских магистралей, а потом превратившая океаны в главные морские дороги.

Освоение морских дорог, начавшись для древних греков с испещрённого островами Эгейского моря, представлявшего самый удобный бассейн для овладения искусством мореплавания, постепенно расширилось сначала на всё Средиземноморье в античную эпоху; далее связался морскими путями весь евразийский суперматерик в арабо-персидскую эпоху; а затем последовало открытие океанских дорог в эпоху подъёма западноевропейской цивилизации.

Процесс освоения морских магистралей шёл постепенно, наращивая обороты, пока не добрался до эпохи великих географических открытий, связавшей морскими дорогами всю планету и все материки. И каждая из трёх морских эпох имела своих персонифицированных героев: античная – Одиссея, арабо-персидская – Синдбада, западноевропейская – Колумба и Магеллана.

А задать импульс и наращивать обороты морского освоения мог тот регион планеты, где были наиболее благоприятные географические условия, выразившиеся в этом случае в обилии внутренних морей, соединённых стратегическими проливами. Такая морская система позволила, постепенно освоив искусство мореплавания, расширять сеть морских дорог в каждую из исторических морских эпох, пока не достигла своего потолка.

Морской аспект вопроса об эволюции и развитии евразийских цивилизации позволяет выделить объединённый суперрегион на просторах Евразии. Его легко обнаружить на карте именно благодаря обилию внутренних морей, он тянется от Западной Европы в юго-восточном направлении до Индии, включая в себя три евразийских региона: западноевропейский, ближневосточный и полуостров Индостан.

Индостан с полным правом можно назвать средневосточным, так как определение «Средняя Азия» исторически закрепилось за другим регионом Евразии, ядро которого составляет междуречье Амударьи и Сырдарьи. А так как первоначальная история евразийских цивилизаций развивалась в южной части Евразии, то территориально Индостан как раз и находится в середине Востока согласно общепринятой классификации Евразии, в которой западная часть называется то Западом, то Западной Европой, а остальные части южной Евразии относятся к Востоку.[12]

Так вот, если выделить этот объединённый суперрегион, то его естественными границами будут: пустыня Сахара и Индийский океан с юга, высочайшие горы планеты Гималаи и Тибет – с востока, Атлантический океан – с запада, цепь горных хребтов, разрезающих Евразию в продольном направлении и включающая в себя Альпы, Карпаты, Кавказ и Тянь-Шань, и северные побережья морей Чёрное и Каспийское – с севера. Северная граница данного суперрегиона во вторую евразийскую эпоху была перейдена цивилизационным расширением в двух местах: в Западной Европе, где римские легионы перевалили через Альпы и включили в цивилизованную зону территории современной Франции и Англии, и в Средней Азии, где в долинах главных среднеазиатских рек возникли цивилизации, во многом подобные древним речным цивилизациям Месопотамии. Этот суперрегион, который можно назвать главным евразийским, растянут с севера-запада на юго-восток примерно на восемь с половиной тысяч километров, а его ширина колеблется от двух до двух с половиной тысяч километров. Если соединить прямой линией Лондон и юг Индостана, то на её середине окажется местность около Багдада, которая и является географическим центром данного суперрегиона. Месопотамия оказывается в географическом центре его; исторический отсчёт времени цивилизаций и начинается с неё и близрасположенной долины Нила.

Цивилизационное расширение началось с географического центра суперрегиона и постепенно распространялось к его окраинам. Месопотамия сначала включила в орбиту своей цивилизации Элам и север Междуречья Тигра и Евфрата, Египет начал цивилизационное движение вверх по Нилу, а затем перешёл к территориальным захватам по восточному побережью Средиземного моря. Несколько позже Шумерской и Египетской цивилизаций независимо возникли Индская в долине Инда и Крито-Микенская в Восточном Средиземноморье и по берегам Эгейского моря, но они вряд ли совсем избежали влияния более древних цивилизаций. Цивилизационное движение от Месопотамии и Египта было направлено в противоположные стороны, охватывая всё новые территории и достигнув на рубеже второго и первого тысячелетий до нашей эры долины Ганга на востоке и Аппенинского полуострова на западе. Но размеры цивилизаций ещё не превышали территории речных долин и акваторий небольших морских пространств.

Динамический рывок в развитии цивилизаций произошёл во второй четверти первого тысячелетия до нашей эры, когда стали возникать первые региональные супердержавы. И вновь лидером в этом процессе стало междуречье Тигра и Евфрата, где последовательно возникли две первые региональные супердержавы: Ассирийская и Нововавилонская. Но процесс создания собственных государственных систем охватил уже большую территорию и первые региональные супердержавы не смогли надолго удержать власть над подчинёнными территориями. На смену находящимся в центре тогдашнего мира цивилизациям пришли их оцивилизированные соседи с востока и запада.[13]

Сначала мидийцы, а затем персы предприняли успешное наступление на центр региона с востока, а затем двинулись разбуженные персами древние греки и македонцы с запада.

Эллинистические государства пришли на смену Персидской державе, как бы подчёркивая целостность возникшего региона Евразии. По мере территориальных захватов завоеватели с востока и запада слабели пассионарно, растрачивая свою энергию в войнах и погружаясь в богатую жизнь. Их военный пыл ослабевал, и на смену им приходили менее цивилизованные, но более жадные до военных побед и добычи новые завоеватели с ещё более дальнего запада и востока.

Разбитых персов сменили родственные им парфяне, эллинов сменили римляне. Территориально регион вытянулся ещё больше, два новых центра силы – Рим и Парфию – разделяли уже четыре тысячи километров, а ни один из центров не мог одолеть другой, хотя борьба длилась долго и, казалось, Рим возьмёт верх. Но императору Траяну не удалось одолеть парфян, более того, римским легионам пришлось оставить завоёванный ими центр региона – Месопотамию.

В итоге начался процесс разделения первоначально единого региона на два, процесс членения целого. Он внешне похож на процесс клеточного деления. Первая граница между двумя регионами пролегла по землям Армении и Сирии, но она ещё не была культурной границей, так как и Рим и Парфия были эллинизированными монархиями, но с разной социально-политической структурой.

И тут своё веское слово сказала территория, расположенная между двумя древнейшими цивилизациями Земли, а теперь оказавшаяся почти на линии раздела – Палестина. Она стала родиной мировой религии, от которой в дальнейшем начали отпочковываться её «сородичи». От иудаизма возникло христианство, с течением времени разделившееся на католическое и православное, а на примере уже самого христианства Магомет создал ислам. Центр древнего региона «изобрёл» средство, с помощью которого регионы в дальнейшем сохраняли свою целостность. Но даже это не остановило дальнейший распад единого прежде региона, теперь принимавший всё более религиозные формы. Хотя христианство распространилось и в восточной, и в западной частях Римской империи, но с нашествием германских племен Западная Римская империя не смогла устоять, и произошёл раскол уже единого средиземноморского региона. А до этого эллинизированные правители Парфии не устояли перед снова набравшими силы персами. Сасанидский Иран предпочёл местную религию – зороастризм, казалось, что эта часть региона тоже пойдёт своим путём.

Но тут на арене истории появились арабы, и началось победное шествие ислама. Сасанидский Иран пал, но Византия устояла. Разделение на регионы приняло почти современный вид.

Ближневосточный составили мощные в политическом, культурном и экономическом отношении Византия и Арабский халифат, которые сблизились и в структуре своих институтов.

Западноевропейский составило смешанное население германских народов и бывших галло-римлян, получивших совсем другую структуру политических, культурных и экономических институтов.

Византия после арабского натиска просуществовала ещё восемь столетий, но она начала постепенно сокращаться в своих размерах, пока не оказалась поглощена тюрками-османами, которые возродили государственное единство Восточной Римской империи, как бы подчеркнув факт целостности ближневосточного региона.

Византия задолго до своей гибели передала свою религиозную окраску цивилизации, сформировавшейся на ранее не цивилизованных территориях, которые целиком находились в северной части Евразии – начавшей формироваться русской цивилизации.

А Западная Европа окончательно отпала от своего прародителя – ближневосточного региона, подтвердив факт своего отпада религиозным расколом и четвёртым крестовым походом на Константинополь.

Но прошло ещё несколько столетий, прежде чем западноевропейская цивилизация начала свою планетарную экспансию, а русская цивилизация расширилась настолько, что включила в себя практически всю северную часть Евразии.

Противостояние этих цивилизаций и открыло новую эпоху истории евразийских цивилизаций, которая начала снимать с себя религиозную окраску в пользу довольно призрачных «измов».[14]

Но это стоит рассматривать лишь как «первый блин» в ряду предстоящих противостояний различных регионов Земли, ещё не выявивший все свои отличительные черты, как не сразу выявила религиозную окраску третья эпоха евразийских цивилизаций. Конец третьей эпохи и начало четвёртой выявили новый лидирующий регион Евразии, – им стала Западная Европа и начавшие с ней соперничать северные территории. Лидерство ускользнуло от ведущего до тех пор ближневосточного региона, бывшего прародителем обоих этих регионов, но они, «отпочковавшись» от него, смогли сами добиться лидерства.

Центр ближневосточного региона располагается в Месопотамии, как и центр всего главного евразийского суперрегиона. Поэтому он стал лакомым куском для всех завоевателей, как с востока, так и с запада. Нашествия персов, затем эллинов, потом парфян и, наконец, римлян мы уже перечислили. Но ещё раньше Двуречье испытало на себе нашествия различных кочевников: сначала кутиев, потом амореев, затем касситов и, наконец, арамейского племени халдеев. Однако эти племена, захватывая власть в Месопотамии, постепенно оцивилизовывались местной культурой, растворяясь в её традициях. И со временем они выступали уже как местные носители древней культуры Двуречья, создавая государства, территориально близкие древним речным державам. В этом их главное отличие от последующих завоевателей, которые приносили в Месопотамию уже свою культуру. Такое различие продиктовано разным «весом» региона в рассматриваемые эпохи. Если для кочевников третьего, второго и первого тысячелетий до нашей эры Двуречье было «суперцивилизацией», то для последующих завоевателей, начиная с персов, оно стало лишь лакомым куском в их империях. Эти завоеватели уже создавали ко времени наступления на Месопотамию своё собственное государство, не меньшее по территории, чем Месопотамия, и захват Двуречья рассматривался ими как простое увеличение собственной державы, без какого-нибудь качественного скачка в культурном плане. Со времени падения Нововавилонского царства в Месопотамии уже не было собственного независимого государства, она входила как часть в чужие государственные образования. Выдав «на-гора» два цивилизованных витка этногенеза, Месопотамия как бы «растратила» свои пассионарные силы, становясь добычей всё новых завоевателей.

Но при том, что Двуречье оказывалось постоянно под пятой каких-либо завоевателей, эти завоеватели почти постоянно «ставили» там свои столицы. Так повелось ещё с персов, которые устроили там одну из своих столиц, а арабы и вовсе создали в Двуречье столицу исламского Востока – Багдад. Так что, даже утратив свою собственную государственность, Месопотамия ввиду выгодного географического положения в центре ближневосточного региона Евразии всё равно имела политические дивиденды. И если ближневосточный регион не трансформируется каким-либо образом, то Месопотамия сможет извлекать дивиденды из своего географического положения и в будущем, правда, они будут значительно меньше из-за процессов глобализации планеты.

Если же говорить о евразийском суперрегионе в целом, то он представляет собой, скорее, сеть торговых путей, чем даёт возможность для создания какой-либо супердержавы.

Его вытянутость всегда мешала амбициозным завоевателям захватить его целиком. По сути дела почти никто даже не пытался его объединить, если исключить попытку Траяна, которая всё равно не удалась. Воины Александра Македонского отказались завоевывать Индию, потому как и захваченных территорий им за глаза хватило. Наибольшие шансы были у арабов, объединивших почти весь ближневосточный регион (за исключением территорий Византии), но и у них явно не хватило запала, чтобы завоевать Западную Европу или Индию. Вытянутость евразийского суперрегиона в широтном направлении привела к его естественному делению на три примерно равных части, каждая из которых уже имеет относительно равные размеры по широте и долготе. Исключение составляет север Африки, который первоначально входил в западноевропейский вплоть до походов арабов, а потом вошёл в ближневосточный благодаря распространению там ислама. По климатическим условиям он ближе к Аравийскому полуострову, поэтому его так легко оказалось оторвать от Западной Европы.[15]

Ещё одно замечание, относящееся к Индостану. В отличие от западноевропейских и ближневосточных цивилизаций, которые постоянно вели между собой борьбу за преобладание, благодаря чему граница между ними постоянно пульсировала, цивилизации Индостана никогда особенно не покушались на территории соседних регионов Евразии. Этот регион существовал как бы сам по себе, не вмешиваясь в дела соседей и не изменяя существенно свою жизнь даже при иноземном завоевании. В этом отношении он походит на цивилизации Китая, которые со временем «переваривали» всех своих завоевателей. Такое поведение возможно при исключительной громадности самих цивилизаций, которые не боятся любых завоевателей, зная, что те не смогут долго удерживать власть, не «окитаиваясь» или не «обиндииваясь». В этих цивилизациях возникает своего рода культурная ойкумена, вливаясь в которую любой иноземец неизбежно перенимает менталитет и культуру проживающих в ней. Но такое возможно только для тех цивилизаций, которые действительно превосходят своих соседей по уровню культурного развития, размеру территории и людским ресурсам.

Поэтому пока Месопотамия соответствовала данным условиям по отношению к тем, кто вторгался на её территорию, она была в состоянии их «переваривать». Но как только мощь завоевателей-соседей сравнялась с её собственной, то тут ей уже пришлось подчиниться им. Ни Китаю, ни Индии в ближайшее время такая судьба не грозит, и попытки Запада подчинить их себе носили временный и во многом эфемерный характер. По прошествии некоторого времени эти цивилизации сумели достаточно легко высвободиться и, переняв западный технологический опыт, двинуться по пути индустриального прогресса.

Россия тоже сейчас представляет собой громадную ойкумену. Но численность её населения не настолько велика, чтобы не бояться заполонения отдельных её территорий иностранцами. В целом Россия может не бояться за свою ойкумену, но отдельные её части не могут не вызывать определённой тревоги за их судьбу.

2.1 Египет

В самом Египте однородность географии речной долины несколько прерывается лишь в районе дельты Нила и это различие нашло своё отражение в египетской истории. Верхний Египет быстрее обрел централизованную форму и это дало ему преимущество в военном противостоянии с Нижним, где множество рукавов Нила привело к более раздробленному государственному состоянию. Считается, что объединение Верхнего и Нижнего Египта произошло в конце IV тысячелетия до нашей эры, далее (3000–2800 до н.э.) начинается период Раннего царства. Цари этого периода были, по-видимому, родом из верхнеегипетского нома Тиниса, находившегося в средней части Верхнего Египта. Ещё первому царю этого периода – Менесу – приписывается основание «Белых стен» (Мемфиса) – города, возникшего из крепости в преддверии Нижнего Египта на стыке его с Верхним Египтом, созданной южанами для господства над Дельтой. Этот город становится столицей государства в следующем периоде – Древнем царстве (примерно 2800–2250 до н.э.), пережившем расцвет во время своих первых двух династий – 3‑й и 4‑й по хронологии Мафенона (1‑я и 2‑я относятся к Раннему царству), когда были созданы самые величественные пирамиды – Хеопса и Хефрена. Рядом с пирамидами 4‑й династии возвышается Большой Сфинкс, далее целый город мёртвых – погребения знати. К концу этого периода власть Мемфиса над Египтом становиться номинальной, около 2200 года до нашей эры страна распадается на множество независимых номов. Начинается 1‑й Переходный период, пашни превращаются в болота, поля не обрабатываются из-за обезлюдения ранее богатых и процветающих областей страны. Налицо депопуляция, падение авторитета власти – явления, характерные для окончания витка этногенеза.[16]

Если учесть, что централизованное государство не могло возникнуть в начале первого витка этногенеза, а продолжительность первого централизованного египетского государства достигает 800 лет (3000–2200 до н.э.), то есть превышает длительность существования Западной Римской Республики – Империи (от победы во II‑й Пунической войне до падения в середине V века прошло около 650 лет), то ясно, что падение Древнего царства означало конец первого витка этногенеза в Египте.

Далее последовали события, достаточно похожие на события VII–IX веков в Западной Европе: на обломках старой империи возрождается новая (Каролингов) – Среднее царство, существующее недолго (около двух с половиной веков – мало по сравнению с другими египетскими царствами), затем оно распадается, часть египетских земель попадает под власть иностранных захватчиков – гиксосов (чего, правда, не было в истории Западной Европы, но зато было в истории Руси). Через 150 лет начинается новый подъём, Египет достигает пика своего политического могущества за всю историю – Нового царства. Пик Нового царства приходится на 1500–1300 годы до нашей эры от Тутмониса III до Рамзеса II, когда под египетской властью оказались Сирия и Палестина, а в середине этого периода последовали вполне «революционные» события – религиозная реформа Аменхетена IV с новым общеегипетским культом Атона.

Со временем господствующее положение этого божества отменяется, старые боги возвращают себе первенствующее положение. Если 1400 год до нашей эры считать примерной датой начала революционной эпохи, то начало этнообразования нового египетского этноса надо отнести примерно на тысячелетие ранее, к 2400 году до нашей эры, к эпохе Древнего царства, правда клонившегося к своему упадку.

Среднее царство создают правители Фив, расположенных близко к границе Верхнего Египта в Раннем царстве и достаточно далеко от Мемфиса и Тиниса – двух ведущих центров первого централированного египетского государства. Фивы изгоняют гиксосов после их более чем столетнего пребывания в Египте. Фивы – столица второго витка этногенеза в египетской истории, Мемфис – столица первого.

После правления Рамзеса II начинается постепенный закат Нового царства, правда, в самом начале этого заката, в правление сына Рамзеса II Мернептаха на Египет накатывается нашествие «народов моря», которое египетское государство, находящее ещё почти «в самом соку», успешно отражает. Закат Нового царства продолжается два века и в середине XI века оно распадается. Если считать от начала Среднего царства, возникшего в 2040 году до нашей эры, до распада Нового царства в середине XI века до нашей эры, то проявившийся период второго витка этногенеза на египетской земле занял одно тысячелетие – примерно время существования Византии.[17]

Распад Нового царства означает конец второго – самого плодотворного витка этногенеза на египетской земле, когда к власти приходят иноземные династии – ливийцы и эфиопы. В 674–665 годах до нашей эры Египет не смог противостоять ассирийскому завоеванию, правда, ливийцам – Псамметиху I и его сыну Нехо I – удалось изгнать ассирийцев и объединить Египет и даже завоевать Палестину и Сирию. Нехо I, в свою очередь, был разбит вавилонскими войсками Навуходоносора II, снова потерял Сирию и Палестину, но на территории Египта начался пассионарный подъём нового этноса, оказавшийся недостаточным, чтобы противостоять персам, которые покорили страну в 525 году до нашей эры. Против персов новые египтяне восставали, но безрезультатно.

Позже Египет достался Птолемеям и пережил с ними новый пик своего возвышения. Последний пик в истории Египта был достигнут в правление мамлюков ближе к середине II тысячелетия уже нашей эры.[18]

Таким образом, на территории Египта можно насчитать четыре завершившихся витка этногенеза, пики политического могущества которых пришлись примерно на следующие даты: 2650 год до нашей эры – правление Хеопса, 1400 год до нашей эры – правление Аменхетена IV, середина II века до нашей эры – пик правления Птолемеев, 1200–1300 годы нашей эры – правление Салладина и последующих египетских султанов, разбивших крестоносцев и войска монголов в Палестине и Сирии. Как мы видим, пики разделяет примерно 1250 лет, при этом значение Египта начинает затухать в мировом масштабе с третьего пика, то есть с третьего витка этногенеза. Это легко объяснимо, так как третьим и четвертым пиками Египет обязан пришельцам или завоевателям, а не коренному населению, которое на витках этногенеза постепенно утрачивает пассионарность, и чем дальше, тем больше.

2.2 История Месопотамии: Шумер, Вавилон и Ассирия

Теперь рассмотрим историю Месопотамии. Самую древнюю принято делить на Протописьменный (2900–2750 до н.э.) и Раннединастический периоды (2750–2310 до н.э.), государство Саргонидов (2310–2200 до н.э.) и 3‑ю династию Ура (2111–2008 до н.э.). На рубеже тысячелетий произошло вторжение племён амореев – пастушеских племён западных семитов, шумерский язык окончательно стал мёртвым, хотя до конца III тысячелетия он оставался языком письменности (канцелярские тексты и надписи велись на нём). В последующий период главное значение среди городов Месопотамии приобретает Вавилон, возникают аморейские династии в большинстве месопотамских городов, семитоязычное население становится господствующим в Месопотамии. Шумерский период в истории Месопотамии закончился, таким образом, на стыке тысячелетий; далее в Месопотамии возникли два новых мощных политических центра: Вавилон и Ассирия, выросшая на базе Ашшура – небольшого торгового города, разбогатевшего на торговле с хеттами и восточным Средиземноморьем. Борьбой между этими двумя новыми центрами Месопотамии заполнен практически весь период между концом 3‑й династии Ура и образованием Персидской державы – почти 1500 лет – от 2005 года до 539 года до нашей эры. Таким образом, историю древней Месопотамии можно поделить на две части: III тысячелетие – Шумерская история, II‑ое и первая половина I тысячелетия до нашей эры – Вавилоно-Ассирийская история, предстающая как второй виток цивилизационного этногенеза на месопотамских землях. История Шумера представляет первый.[19]

Разделение витков этногенеза на территории Месопотамии не вызывает особых трудностей в отличие от Египта, где такое разделение мы провели, базируясь в основном на косвенных данных (перенос столицы, распад централизованного государства без видимых причин), а не на прямых, связанных с изменением языка. Именно изменение языка проживающих на данной территории людей и может служить основным индикатором начала нового витка этногенеза, при этом изменение обычно не происходит мгновенно, а может затянуться на несколько веков. На территории Месопотамии такое изменение произошло в явном виде, хотя процесс вытеснения шумерского языка семитскими продолжался очень долго.

К этому изменению приплюсовываются изменения в территориально-политической структуре и в политико-культурных институтах (которые будут разобраны нами далее), что даёт практически полный перечень цивилизационных изменений, позволяющих говорить о смене цивилизации. Здесь мы сделаем небольшое отступление от рассматриваемой темы и обсудим вопрос об основных факторах любой цивилизации.

Первоначальным толчком к появлению цивилизаций стала задача создания искусственной среды для выживания в изменившихся природных условиях, которые стали почти экстремальными – пустыня наступала на собирателей-охотников, это был «Вызов» невиданной силы в истории человечества, но и «Ответ» получился выдающимся – возникли первые цивилизации. Далее человечество двинулось по пути создания других творений собственных рук и мозга: государства, письменности, технических изобретений; природная среда постепенно, очень медленно отдавала свой контроль над человеческой жизнедеятельностью самому человеку.

Первые речные цивилизации возникли не просто на базе земледелия как основной деятельности, а на базе ирригационного земледелия, требующего координации усилий большого количества людей.

В Месопотамии речная география не являлась «монополией» какой-то одной реки, и здесь со временем возникла существенно отличающаяся от египетской социальная и политическая структура.

Цивилизованный мир постоянно расширялся в течение всей дохристианской эры, а в христианскую эру церковь и образцы германской государственности, возникшие на обломках Римской империи, проникли на север Западной Европы и в Восточную Европу, цивилизовав эти территории. Первоначальным источником этого распространения государственности стал Шумер.

Обширное государство возникло в Месопотамии лишь на рубеже XXIV и XXIII веков до нашей эры и связано оно было с именем Саргона Древнего (2316–2261 до н.э.). До него в Месопотамии возникали лишь военные союзы нескольких номов, обычно под предводительством сильного лугаля (военачальника).

Саргон первым получил власть над Верхней и Нижней Месопотамиями; его воины, уже побывавшие у Средиземного моря, теперь омыли оружие в Персидском заливе (совсем как воины Святослава, которые могли это сделать даже в трёх морях – Балтийском, Каспийском и Чёрном).

Первый цивилизационный виток в Месопотамии завершился, настало время новой цивилизации. Третья династия Ура правила чуть более ста лет, столько же существовало централизованное бюрократическое государство на территории древней Месопотамии. Такая модель государственного устройства не возрождалась на этих землях вплоть до нашествия арабов, хотя арабская государственность вряд ли может быть охарактеризована как классическое бюрократическое централизованное государство. Но оно оказалось наиболее близким к нему из всех последовавших за урским правлений. Представление о «восточной деспотии» как о наиболее характерном для Востока государственном устройстве в противоположность западному «свободолюбию» вряд ли может быть связано с реальной эволюцией государственных систем на территории Месопотамии и прилегающих к ней областей. Наиболее ярко новая модель государственного управления проявилась в истории следующей за шумерской цивилизацией – вавилоно-ассирийской.

Объединительное государство для новой цивилизации на территории Месопотамии создал Вавилон 1‑й династии, шестым и наиболее знаменитым царём которой был Хаммурапи (1792–1750 до н.э.). Основателем этой династии был Сумуабум (1894–1881 до н.э.), правивший за сто лет до Хаммурапи.[20]

Месопотамия вавилоно-ассирийского витка этногенеза оказалась гораздо более разноплемённой, чем Египет, с гораздо большим количеством различных государственных образований, поэтому касситы столь долго смогли удержаться у власти. В касситский период началась почти непрекращавшаяся борьба за преобладание в Месопотамии с набравшей силу Ассирией, победителем в которой как раз чаще были ассирийцы, но и вавилоняне одерживали победы, приводившие к временному подчинению Ассирии Вавилону. Тем не менее, наибольший интерес для нас представляет начальный период вавилоно-ассирийской цивилизации, ведь именно в это время в Месопотамии зародилось новое устройство политических институтов.

Месопотамия того периода (впрочем как и предыдущего) вполне заслуживала названия «страны множества городов». Наличие большого количества городов говорит о развитости цивилизации, ведь именно в городах происходит «основная жизнь» цивилизации, они являются сосредоточением и государственности, и письменности, и культуры. Падение централизованного государства 3-й династии Ура привело к почти полной ликвидации государственно-хозяйственного управления. Новые правители предпочитали не возрождать его механизм, а раздавать государственную землю, мастерские, торговые учреждения частным лицам, которые начинали вести почти частное хозяйство, хотя и не являлись его собственниками. Даже распределение жреческих должностей превратилось из функции государственной власти в предмет торговли, частных соглашений и завещаний. Государство свою функцию постепенно стало видеть не в организации всего хозяйственного механизма, а лишь в его регулировании и взимании податей, которые постепенно превращались в налоги.

В Месопотамии, в отличие от Египта, на втором витке цивилизационного этногенеза начался рост частного хозяйственного сектора.

Таковы два очень глубоких изменения в ассирийско-вавилонской цивилизации, которые отличают её от предшественницы – шумерской цивилизации – в отношении структуры политико-культурных институтов: переход от государственно-распределительной экономики к товарно-денежной и изменение способа наполнения государственного «кармана» – от полного изъятия с последующим распределением до введения налогой системы. Это был эволюционный путь цивилизаций, существовавших в Месопотамии. Эта модель постепенно распространяется по близлежащим регионам, особенно в областях, примыкающих к Средиземному морю. А именно с Восточным Средиземноморьем и велась основная торговля Месопотамии. Выделив основные структурные изменения, произошедшие в течение второго витка этногенеза в Месопотамии, вернёмся к периодизации истории этого региона.

2.3 Ассирия – первая торговая держава

До XV века до нашей эры такого названия не существовало, а города, позднее вошедшие в качестве ядра в эту державу, были разного этнического происхождения. Ниневия первоначально была, по-видимому, хурритским городом; Ашшур – аккадским. В конце этого века Ашшур стал независимым городом, богатевшим на торговле между Малой Азией и Месопотамией, а также странами Загроса и Армянского нагорья. Возвышение Ашшура представляет собой первый в истории случай возвышения не земледельческого, а торгового города. Если взглянуть на карту того географического образования, которое называется Ближним Востоком в широком смысле, то территория, где расположились главные ассирийские города – Ашшур, Ниневия и Арбела, находится в самом центре этого образования, ограниченного с разных сторон пятью почти независимыми морями: Красным, Средиземным, Чёрным, Каспийским и Персидским заливом. Мореплавание в середине XV века до нашей эры было слаборазвито, моря представляли собой естественные границы региона, лишь вдоль которых ходили морские суда. Но так как эти моря слабо связаны между собой, преимущество в этом регионе имела сухопутная торговля. Кроме того, этот регион с юга ограничен Аравийской пустыней, с севера – Кавказскими горами, и лишь с востока сухопутная граница более прозрачна – горы Загрос были не столь высоки. В рассматриваемый период цивилизованный регион Большого Ближнего Востока помещался в этих естественных границах, включая в себя и нильскую долину.[21]

В последующей цивилизационной истории к нему присоединилось Иранское нагорье, расположенное за Загросом, затем междуречье Амударьи и Сырдарьи, а последним цивилизационным «приобретением» стала Аравийская пустыня. Но до этого было ещё далеко, а пока территория будущей Ассирии оказалась в самом центре этого цивилизованного региона.

Выгоды этого месторасположения не могли не сказаться на судьбе ассирийских городов, начавших в рассматриваемый период быстро богатеть на посреднической торговле, благо и торговля Египта с остальными странами Большого Ближнего Востока осуществлялась в основном через Библ, а оттуда египетские товары шли в Ассирию, тогда как более прямой караванный путь через Сирийскую пустыню ещё не был освоен. В политическом отношении в Ашшуре практически вся власть сосредоточилась в руках ишшиакку – жреца, администратора и военного вождя в одном лице. Обычно он занимал и должность укуллу – верховного землеустроителя и председателя общинного совета. Сведений о народном собрании в Ашшуре нет, скорее всего, его значение уже в середине II тысячелетия до нашей эры было невелико.

Сосредоточение власти в руках правителя и богатство, основанное на торговле, позволили Ашшуру начать стремительную внешнюю экспансию. С начала XIV века ашшурский правитель называл себя «царём», хотя пока лишь в частных документах, но уже Ашшур-убаллит I (1365–1330 до н. э.) впервые именует себя царём «страны Ассирии» в официальной переписке. Территория Ассирии начинает расти на запад (верхний Тигр) и восток (горы Загрос). Царь превращается в самодержца и присваивает себе титул царя «обитаемого мира» (Адад-Нерари I, 1307–1275 до н. э.). При Тукульти-Нинурте I (1244–1208 до н. э.) Ассирия становится великой державой, охватывающей всю Верхнюю Месопотамию. Далее следует вторжение «народов моря». Хеттское царство падает, Египет ослабевает, Вавилония подвергается нашествию южноарамейских кочевников – халдеев.[22]

При Тиглатпаласаре I (1115–1077 до н.э.) Ассирия переживает первый пик своей военно-политической мощи, ассирийская армия достигает берегов Чёрного моря, захватывается Вавилон, правда ненадолго. Но тут начинается очередное вторжение кочевников-семитов, теперь уже арамеев. С конца XI по конец X века до нашей эры до нас не дошло из Ассирии почти никаких документов.

Следующий подъём Ассирии начинается в царствование Адада-нерари II (912–891 до н.э.), при котором начинается рост территории Ассирии: область Аррапхи была завоевана у Вавилонии, присоединена область реки Хабур на западе. После двухсотлетнего перерыва возобновляются походы к Средиземному морю, совершённые Ашшуром-нацил-апалом II (884–858 до н.э.), внуком Адад-Нерари II.

Пика своего могущества Ассирия достигает в правление Тиглатпаласара III (745–727 до н.э.), которого привела к власти очередная гражданская война (Ассирия переживает свою «революционную» эпоху).

Ассирия не могла столь возвыситься политически, не сделав ряд «изобретений». Первое касалось массовых депортаций побеждённых народов на территорию самой Ассирии. Этим ассирийцы убивали двух «зайцев»: во-первых, уменьшалась вероятность восстаний покорённых народов, во-вторых, территория Ассирии получала земледельческое и ремесленное население, на плечи которого и ложилась вся хозяйственная деятельность. Но это оказалось миной замедленного действия, так как сами ассирийцы становились исключительно военными и торговцами, а сплочённость населения самой Ассирии резко падала.

Вторым важным ассирийским «изобретением» стало создание профессиональной армии, в которой появились специализированные части: конница и сапёры. Эта армия находилась на полном содержании у царя, что делало его практически абсолютным монархом, но не египетского типа, а скорее западноевропейского.

Третьим существенным изменением в ассирийском обществе стало исчезновение родовой знати, столь характерной для всех не только древних, но и средневековых обществ. В этом отношении ассирийцы обогнали все другие цивилизации на несколько тысячелетий (исключая разве что древнегреческую, да и то только в тех полисах, где укрепилась демократия).

В 605 году до нашей эры потерпели поражение последние остатки ассирийской армии во главе с Ашшур-убаллитом II. Что забавно, Ассирия началась с Ашшур-убаллита I, а закончилась Ашшур-убаллитом II. Подобная пара правителей с одинаковыми именами ещё не раз встретится в истории.[23]

Быстрый разгром этой «мировой» державы был не последним в мировой истории. Именно на территории Большого Ближнего Востока они в основном и будут происходить. Менее чем через три века падёт следующая «мировая» («мировыми» они будут как раз в рамках ближневосточного региона) держава – Персидская – в результате похода Александра Македонского. Следующего разгрома придётся ждать целое тысячелетие – в VII веке нашей эры арабы разгромят державу Сасанидов.

2.4 Цивилизация Иудеи

Еврейская цивилизация стала последней из значимых цивилизаций западно-семитской суперэтнической целостности. Аморейско-сутийские племена, ставшие основой израильского племенного союза (двенадцати колен израильских) дольше всех аморейских племён перебирались с места на место, пока уже в конце XIII веке до нашей эры не вторглись на территорию Палестины. Здесь они встретили ханаанейское и аморейское осёдлое население со значительными городами.

Древние евреи были полукочевым народом, не вкусившим ещё цивилизованного существования. Поэтому первым делом они постарались разрушить населённые в основном ханаанеями города и на их развалинах начать складывать новую полуварварскую цивилизацию. Этот сюжет повторится потом в Западной Европе когда варварские германские племена разрушат (правда не до основания, как это сделали древние евреи) античные города и на их развалинах начнут строить западноевропейскую цивилизацию. Увы, новые цивилизации на территории Земли почти всегда начинались с разрушения старых.

Варварские или полуварварские народы, не разъеденные цивилизационной эволюцией, разрушая старую цивилизацию воспринимали определённые достижения той, а имея свои доцивилизационные культурные наработки, затем производили синтез этих наработок с некоторыми достижениями старой цивилизации. Так утвердился институт католической церкви в Западной Европе после германского вторжения, германские военные вожди превратились в королей, а германские языки приобрели письменность на основе латинского алфавита.

Палестинская гражданско-храмовая община окончательно оформилась во второй половине IV века до нашей эры, она благожелательно встретила Александра Македонского, который сохранил её автономию и «ограждение» от внешнего мира. Сначала она вошла в состав державы Птолемеев, но в 200 году до нашей эры Антиох III включил её в державу Селевкидов. Но Антиох IV в 167 году до нашей эры издал эдикт, запрещающий под страхом смертной казни выполнять предписания яхвизма. Иерусалимский храм был превращен в храм Зевса, свитки священного писания сожжены. Таким способом эллинистические правители попытались сломить отгороженность Иудеи от остальной их державы.[24]

Иудеи ответили восстанием, известным в истории как Маккавейская война (167–142), приведшим к независимости, но независимость эта опиралась на поддержку Рима, который ликвидировал её силами Помпея в 63 году до нашей эры, при этом Иудея сохранила автономию. Однако в 6 году до нашей эры она была преобразована в императорскую провинцию в правление хорошо известного всем Ирода. Покушения римского государства далее стали распространяться на религиозную сферу, в ответ в Иудее вспыхнули новые восстания, известные как Первая и Вторая Иудейские войны, произошедшие в 66–70 годах и в 135 году нашей эры. В результате Иерусалим был взят дважды, храм и город разрушены, масса народа продана в рабство. Однако только второе восстание имело поворотный для иудейского этноса характер – иудеи полностью были выселены из Иерусалима и его окрестностей, на месте иерусалимского храма был воздвигнут храм Юпитера Капитолийского, а сам город был превращён в римскую колонию Элиа Капитолину. Иудейский этнос рассеивается по всей Римской империи, но это рассеяние не приводит к его исчезновению.

Оба этих восстания и деятельность Христа, предшествовавшая им, однозначно говорят о вступлении иудейской цивилизации в период пассионарного зенита. Но военная мощь Римской империи в этот момент была еще слишком велика, чтобы иудейский этнос мог сломить её. В итоге он был рассеян, но это рассеяние произвело неожиданную трансформацию с этнической общностью – несмотря на отсутствие собственной территории этнос не прекратил своё существование, а впервые (а пока мы не имеем аналогов такого процесса – следовательно и единственный раз в истории) получил «рассеянный» характер, сформировав диаспоры в разных странах. Иудаизм не позволил этому этносу полностью смешаться в других странах с местным населением, но это не могло не привести к определённой этнической трансформации первоначальных иудеев. Возник своеобразный мир иудейских диаспор, отличающихся друг от друга этнически из-за смешения с этническими элементами в разных странах. Это был уже новый этнос, начавший новую этническую жизнь.

В какие сроки произошла эта трансформация – установить довольно трудно, но то, что она вообще стала возможна – заслуга иудаизма как этнически замкнутой религии и исторического момента начала рассеяния, во время которого этнос переживал пассионарный зенит, следовательно, обладал значительной жизненной энергией, не давший ему раствориться среди других этносов.

Теперь произведём периодизацию иудейской цивилизации. Начало её связано с вторжением израильского племенного союза в Палестину.

Но формирование объединительного государства, сложившего этнос и складывавшегося на основе новой этнической общности (обычно оба этих процесса идут бок о бок), относится к правлениям Давида и Соломона в X веке до нашей эры. Первый пассионарный подъём новый этнос испытал где-то на стыке V и IV веков до нашей эры: он был связан с формированием гражданско-храмовой общины в Палестине на основе репатриантов, вернувшихся на родину после установления персидского господства в бывшей Вавилонии.

Пассионарный зенит новой этнической общности, сформировавшейся из смешения амореев-сутиев с ханаанеями, пришёлся на I век нашей эры, то есть последовал примерно через тысячелетие после появления объединительного государства.

Войны с Римской империей не позволили иудейскому этносу закончить свою историю в обычных условиях, поэтому никаких логичных выводов о конце этой этнической общности сделать нельзя. Но тысячелетнее существование иудейского этноса на компактной территории вполне сопоставимо с историей других античных этносов.

История финикийского, древнегреческого и римского этносов от их появления до пассионарного зенита тоже занимала около тысячи лет. Пассионарный зенит для всех этносов связан с наиболее значительными культурными достижениями: взлёт древнегреческой культуры в V–IV веке до нашей эры, римской – в I веке до нашей эры, иудейской – в I веке нашей эры. Только достижения финикийского культурного взлёта не дошли до нас, они были стёрты эллинами и римлянами. Так что история всех четырёх исследованных этносов и составляет античную эпоху почти во всей её полноте.

В исторической последовательности главных античных этносов иудейский шёл последним, последним он был и в череде семитоязычных (вернее западно-семитоязычных) цивилизаций Большого Ближнего Востока: вавилонской, ассирийской, финикийской и иудейской. Все эти цивилизации возникли в результате вторжения аморейских племён, приведшего к глобальному изменению этнической карты на стыке III и II тысячелетий до нашей эры. Местом исхода аморейских племён была Сирийская пустыня, а указанные цивилизации возникли по её периметру, исключая южный – пустынный, в котором кочевали арабские племена.

По временной шкале первыми были вавилоняне, через 400 лет за ними шли ассирийцы с финикийцами, ещё через почти 800 лет после них шли иудеи, этнос, сложившийся после долгого странствия племён сутиев по территории Большого Ближнего Востока. Эволюция цивилизационного движения в этом витке этногенеза происходила против часовой стрелки, начавшись в Нижней Месопотамии, далее двинувшись в Верхнюю Месопотамию и Финикию и закончившись в Палестине.

Эволюция цивилизационного движения в следующем витке этногенеза происходила уже по часовой стрелке, начавшись на Иранском нагорье, далее переместившись на Аравийский полуостров, далее на коренную территорию Византии, а закончилась на Алтае, совершив полный круг. Цивилизационное движение охватило значительно большую территорию в последнем витке этногенеза, включив в него все резервы до этого нецивилизованных территорий Большого Ближнего Востока. Этот виток к настоящему времени можно считать исчерпанным, так как последняя этническая суперцелостность – тюркская – вступила в фазу своей старости, начавшейся после распада Османской империи.

Иудейская цивилизация выступила в роли моста между этими двумя рассматриваемыми витками этногенеза на территории Большого Ближнего Востока. Она стала здесь первой религиозно однородной цивилизацией, но не была первой, породившей «мировую религию». Первенство здесь принадлежит Ирану и зороастризму. Зороастрийская онтологическая картина мира явственно проступает в христианстве, вероятно, и сам Христос побывал там перед своей активной проповеднической деятельностью. Иранские народы первыми из рассматриваемых суперэтнических целостностей последнего витка этногенеза вступили на цивилизационный путь. Их объединительным государством следует считать Ахеменидскую державу, которая возникла на закате семитоязычного витка этногенеза на Ближнем Востоке. Поэтому исследование этого последнего витка этногенеза на ближневосточной территории мы и начнем с иранских этносов.

Евразия как особое место развитие в полной мере актуализована из потенциального состояния геополитическим действием русского этноса в ходе строительства им своей государственности.

Она обладает прежде всего такой характерной чертой, как развитые речные системы, ориентированные меридионально, причём преимущественно на Север.

Эта особенность речной системы Евразии сформировала особый «акватический» характер русской цивилизации и позволила русским объединить и интегрировать всё евразийское пространство, несмотря на экстремальность его географических условий.

Широтное деление Евразии на лес и степь носило для этой части света не столько интегрирующий, сколько раскалывающий характер.

Феномен «Великой Степи» как грандиозного «проходного двора» номадов мешал оформлению на землях Евразии сколько-нибудь прочной и обустроенной государственности.

Русская цивилизация сумела ответить на брошенный степной зоной вызов выработкой собственной «острожно-засечной» формы цивилизационного устроения. Благодаря реализации этой формы, Великая Степь как фактор хаотизации евразийского пространства, мешающий его «речной» интеграции, была уничтожена.

Номадизм и связанная с ним антицивилизационная, набеговая культура воспринимались русской цивилизацией как отрицательное начало, что актуализировалось в образах Казани как Вавилона (и победы над ней как торжества на земле Царства Божия), а также мифологеме апокалиптических «Гога и Магога», запертых Александром Македонским в Уральских горах.

Евразия, соответственно, не является не только не Западом и не Востоком, но и, ни в коем случае, не их объединением или синтезом. Евразия является Севером, устремлена на Север, в соответствие с течением большинства своих рек.

Своеобразие этой северной цивилизационной формы создаётся именно мировидением и особенностями национального действия русских. Без русских существование евразийского пространства как целостности невозможно, оно подвергнется неизбежной быстрой фрагментации.

Прочие народы, обитающие на пространстве Евразии, ни в коем случае не могут рассматриваться как «старшие братья», «учителя» и «наставники» русских. Евразия как Россия реализовалась через покровительство части этих народов со стороны русских и в борьбе с другими народами, признание поражения со стороны которых означало их включение в специфическую русскую геополитическую систему.

Евразийство как идеология, воспринимающая Россию как «синтетическую культуру», подчинённой особым «ритмам Евразии», а русских – как один из «постномадических» народов, обязанных своей властью над Евразией содействию со стороны «природных евразийцев», есть идеология ложная, хотя и применимая для мягкого обоснования реальности русского геополитического господства на Севере.

1.  Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации – М.: Издательство: КРИСТАЛЛ, ОНИКС, ИЗДАТЕЛЬСТВО, РИФМЭ, 2008 г.

2.  Европа // Словарь Античности. – М., 1989. С. 199.

3.  Малер А. Россия-Евразия или Россия-Недоевропа? // Континент Евразии, 5 августа 2009 г.

4.  Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций – М, 2008 г.

5.  Савицкий П. Евразийство. // Континент Евразии. – М., 1997. С. 1997.

[1] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[2] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[3] Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации – М.: Издательство: КРИСТАЛЛ, ОНИКС, ИЗДАТЕЛЬСТВО, РИФМЭ, 2008 г.

[4] Савицкий П. Евразийство. // Континент Евразии. – М., 1997

[5] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[6] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[7] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[8] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[9] Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации – М.: Издательство: КРИСТАЛЛ, ОНИКС, ИЗДАТЕЛЬСТВО, РИФМЭ, 2008 г.

[10] Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации – М.: Издательство: КРИСТАЛЛ, ОНИКС, ИЗДАТЕЛЬСТВО, РИФМЭ, 2008 г.

[11] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[12] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[13] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[14] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[15] Савицкий П. Евразийство. // Континент Евразии. – М., 1997

[16] Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации – М.: Издательство: КРИСТАЛЛ, ОНИКС, ИЗДАТЕЛЬСТВО, РИФМЭ, 2008 г.

[17] Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации – М.: Издательство: КРИСТАЛЛ, ОНИКС, ИЗДАТЕЛЬСТВО, РИФМЭ, 2008 г.

[18] Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации – М.: Издательство: КРИСТАЛЛ, ОНИКС, ИЗДАТЕЛЬСТВО, РИФМЭ, 2008 г.

[19] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[20] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[21] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[22] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[23] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.

[24] Пыльцын О.И. Россия и Евразия: Эволюция цивилизаций- М, 2008 г.